— Я нуждалась в тебе, — проговорила сестра. — Черт, Джози, я так в тебе нуждалась!

— А я нуждалась в тебе, — парировала я. — Но в одиночку переживала весь этот кошмар с мамой и папой. Потому что тебе было не до меня, ты вместе с Райдер накачивалась наркотой и занималась бог знает чем.

— Я вела себя кошмарно, — тихо сказала Лани. — Однако ты могла бы понять. Ты, моя сестра. А ты взяла да уехала, и я еще круче пошла в разгул, и разгребать весь этот бедлам мне помогал Адам, больше никто. Только он понимал.

— Что «понимал»?

— Его ты тоже бросила. Ты была самым важным человеком для нас обоих. Да, мы все испоганили, но если бы ты любила нас хоть вполовину так же, как мы тебя, то простила бы. Или хотя бы дождалась извинений. А ты просто исчезла, и мы оба не знали, что делать. Страшно по тебе тосковали, и никто не понимал, как нам без тебя плохо. Никто, только мы понимали друг друга.

— Ну да… Тоска по мне пробудила в вас сексуальное желание…

Лани с отвращением помотала головой.

— Не надо так шутить. Знаю, тебе трудно понять, но мы влюбились. Не сразу. Поначалу мы просто… — Сестра осеклась, махнула рукой. Пренебрежительный жест, от которого внутри у меня все перевернулось. — Короче говоря, я забеременела. Случайно. Решила сделать аборт; уже договорилась, назначила дату… Потом стала думать о тебе: как бы ты поступила на моем месте? Ты бы не пошла на аборт. Оставила бы ребенка и посвятила бы себя ему, стала бы хорошей матерью. В общем, я позвонила Адаму, рассказала про беременность. И… и он ответил, что хочет поступить порядочно и жениться на мне. — Лани помолчала, иронично поджав губы. — Еще предложил нам финансовую поддержку без всяких обязательств. У него чуть инфаркт не случился, когда я согласилась на замужество.

— А теперь? Ты… счастлива?

— Простой вопрос, сложный ответ. — Ее лицо стало непроницаемым. Она вдруг опустилась передо мной на колени. — Знаю, я не заслуживаю твоего прощения.

Я в замешательстве отвела взгляд.

— Лани, встань.

— Знаю, что не заслуживаю прощения, — повторила она и решительно взяла меня за руки. — И все равно о нем прошу.

Инстинкт, отшлифованный за долгие десять лет злости на сестру, велел оттолкнуть ее, бросить в глаза: «Ты постоянно брала то, чего не заслуживала! Если бы ты не считала, будто все вокруг тебе должны, никакого кошмара бы не было!» Однако я посмотрела в ее мокрые от слез глаза и одумалась. Это ведь неправда, Лани не вечно была такой. Раньше я любила ее больше всех на свете и доверяла ей, как никому другому. Она изменилась один раз — возможно, изменилась и второй? Пусть я еще не готова простить и забыть, но, наверное, могу наконец поговорить.

— Ты причинила мне страшную боль, — произнесла я.

— Знаю. — По щеке Лани картинно сбежала крупная слеза.

— От тебя я никак не ождала предательства.

— Знаю. Господи, Джози, я знаю! Твержу себе это уже десять лет. Я совершила огромную ошибку, натворила много бед. И никак не могу их исправить.

Лани откинулась на пятки, глаза наполнились слезами. Я хотела бы что-нибудь ответить. Хотела бы ее простить — или пообещать прощение в будущем. И не могла ничего сказать, пока что не могла.

— Мне не изменить того, что я уже натворила, но как ты думаешь, мы сможем когда-нибудь возобновить нормальные отношения?

— Ты же моя сестра, — пожала плечами я.

Это нельзя было назвать ответом, однако Лани все равно улыбнулась.

Поздно вечером, когда тетины друзья и коллеги ушли, сама тетя легла спать, а Эллен с семейством помогли мне все убрать и отправились в отель, я осталась наедине с Калебом в гостиной. Я сидела на диване и смотрела на своего любимого мужчину, который стоял в дверях, и расстояние в несколько шагов между нами казалось непреодолимым. После возвращения с похорон мы не провели наедине ни минуты, а с прошлого вечера не сказали друг другу и двадцати слов.

Калеб снял пиджак со спинки кресла и взглянул на меня.

— Джо…

— Как ты понял? — отрывисто спросила я и тут же возненавидела себя за вопрос.

Мне следовало налаживать отношения с Калебом, заделывать возникшую в них трещину, облегчать боль, причиненную моей ложью, а не впутывать сюда сестру.

В его серых глазах промелькнула растерянность.

— О чем ты?

— Вчера, когда Лани изображала меня. Как ты понял, что это не я?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Понял, и все.

— Ты ведь даже не подозревал о ее существовании.

— Верно, но тебя-то я знаю. — Калеб осекся, отвел взгляд. — По крайней мере, еще вчера я так думал.

У меня перехватило дыхание. Сколько же боли я причинила своему любимому человеку…

— Калеб…

В горле неожиданно пересохло, я схватила с кофейного столика полупустой стакан с водой, осушила залпом.

Калеб чуть нахмурился.

— Это разве не с поминок осталось?

Я поморщилась и, отставив стакан, подошла к Калебу. Следовало рассказать ему всю неприглядную правду, пока еще хватало смелости. Конечно, проще было бы умолчать об истории с Адамом, вернуться на привычную дорожку обмана, однако сейчас наши отношения целиком зависели от честности. Если я хотела все наладить — а я хотела, еще как хотела! — то не стоило ничего утаивать.

Я глубоко вздохнула.

— Я хочу тебе кое-что рассказать.

Он напрягся, даже чуть отпрянул.

— Да не… — я запнулась. Лучше поскорее с этим покончить. — До того, как стать мужем Лани, Адам был моим парнем.

Калеб удивленно вскинул темные брови. Вряд ли он ожидал услышать подобное откровение.

— Мы с Адамом встречались три года, а потом Лани с ним переспала, — продолжала я. — Или он с ней переспал. Или они переспали друг с другом. Я уже не понимаю. Один был пьян, другая под кайфом; кто виноват больше — не знаю. И не знаю, важно ли это вообще. Адам в свое оправдание твердил, что он принял Лани за меня.

— Бред.

— Так коротко данную ситуацию еще никто не характеризовал. — Я выдавила из себя улыбку.

Калеб протянул руку, нежно заправил мне за ухо короткую прядку.

— Адам — полный идиот, — заключил он.

— Полный, — тихонько подтвердила я, боясь пошевелиться: может, Калеб захочет меня поцеловать?

Он не захотел. Убрал руку от моих волос, опустил ее. Молча. Я готова была разрыдаться, но не имела права лить слезы в данных обстоятельствах.

— Потому я не рассказывала тебе про Лани. Она так больно меня ранила, что я даже думать о ней не могла. Хотела забыть о ее существовании. Не знала, как тебе все это объяснить.