– Синьора! – Высокий подвыпивший Адонис внезапно схватил ее за руку и повернул к себе лицом. – Потанцуйте со мной, моя богиня!

Изабелла рассмеялась. Она совершенно не расположена была танцевать, но если она чему и научилась во Флоренции, так это тому, как скрывать свои чувства.

– Я сегодня не танцую, синьор.

– Все должны танцевать в такую ночь, как эта.

Она сделала безуспешную попытку вырвать у него свою руку. Внезапно краем глаза Изабелла заметила темное пятно среди разноцветных нарядов. Оттолкнув надоедливого Адониса, она поспешно обернулась.

В дверях стоял Орландо. Его лицо скрывала маска, темные волосы были отброшены назад, но это определенно был он. Ни у кого не было таких широких крепких плеч. Постояв мгновение, он повернулся и вышел из зала, даже не сделав попытки присоединиться к танцующим. Изабелла бросилась за ним.

Сначала она потеряла его в толпе людей, собравшихся в коридоре. Она огляделась, стараясь не толкать локтями придворных. Наконец она заметила, как он вошел в какую-то дверь и бросилась бежать.

Завернув за угол, Изабелла увидела, как Орландо прошел через небольшой зал, увешанный пестрыми гобеленами. Он двигался быстро и уверенно, а еще… осторожно.

– Синьор! – крикнула она.

Орландо замер, его пальцы сомкнулись на рукоятке кинжала. Он повернулся быстро и изящно, как кот. Она не видела выражения его лица, скрытого маской, но понимала, что он, должно быть, очень удивлен. По крайней мере, он не сделал попытки уйти.

Теперь, очутившись наконец лицом к лицу с Орландо, Изабелла не знала, что предпринять. Она вспомнила Катерину, то, как кузина улыбалась Джулиано, ее походку и взгляд из-под длинных ресниц. Она умела очаровывать мужчин.

Изабелла сделала глубокий вдох и заставила себя улыбнуться. Она медленно двинулась к Орландо, надеясь, что ее платье развевается достаточно соблазнительно. И еще она надеялась, что он не скроется и не заставит ее снова броситься в погоню.

Орландо смотрел, как она приближается, его рука по-прежнему лежала на рукоятке кинжала.

– Что же вы так поспешно ушли? Даже не потанцевали, – прошептала Изабелла, понизив голос.

«Надеюсь, что в таком полумраке парика и грима достаточно, чтобы обмануть его», – подумала она.

На его лице появилась странная улыбка.

– Боюсь, я не расположен танцевать сегодня, синьора, – вежливо сказал он.

– И вас никак не переубедить? – спросила она.

Протянув руку, она легко коснулась его бархатного рукава и тут же поняла, какую ошибку совершила.

Перед ней стояло не чудовище из ночных кошмаров, не злодей, совершивший злодеяние в стенах собора. Это был Орландо, мужчина, который целовал ее, который являлся ей в мечтах. Ее герой, который не побоялся забраться к ней на балкон. С тех пор он совсем не изменился.

Изабелла почувствовала, как в ней просыпается нежность.

«Нет!» – оборвала она себя и отстранилась, вспомнив кровь и панику в соборе.

Он улыбнулся:

– Я пришел на бал только из расположения к моему родственнику.

– Вашему родственнику?

– Хозяину этого дома.

Ах вот почему он приехал сюда, во Фьенкосоле! Чтобы укрыться у своего родственника, пока не утихнет гнев флорентийцев. Но что за маленькая девочка была с ним? И почему он убил Маттео?

– Боюсь, мне придется уйти, – сказал он, взял ее руку и поднес к губам. Это был легкий, равнодушный, ничего не значащий жест, но Изабелла вздрогнула. – Благодарю вас за приглашение.

Она не могла позволить ему уйти. Только не теперь, когда ей нужны ответы. Она удержала его, положив руку на плечо.

– В такую чудесную ночь нельзя оставаться одному. Нужно веселиться, танцевать, пить вино…

В это мгновение раздался шум, и в конце коридора появилось несколько подвыпивших мужчин, горланящих песни. Не успев толком подумать, Изабелла схватила Орландо за руку и увлекла в нишу, скрытую гобеленом.

– Синьора… – рассмеялся он.

Изабелла отчаянно хотела удержать его.

– Ночь слишком чудесна, чтобы оставаться наедине со своими мыслями, не так ли?

Она прижала его к каменной стене, положила руки ему на плечи. Он не оттолкнул ее. Его глаза в вырезах маски потемнели.

– Кто вы?

– Это не имеет значения, – ответила она. – Некто, пытающийся спрятаться за маской, синьор. Думаю, вы меня понимаете.

Его тело напряглось.

– Увы, синьора, я вас совсем не понимаю.

Изабелла посмотрела в его глаза и увидела там не тьму, а лишь любопытство. И настороженность. Не зная, что делать, она встала на цыпочки и поцеловала его.

Сначала ею владело лишь отчаяние – она всеми силами старалась удержать его, но, как только ее губы коснулись его губ, как только она вдохнула его запах, в ней вспыхнуло желание. Его руки сомкнулись на ее талии, он притянул ее к себе, и Изабелла судорожно вздохнула, почувствовав легкое прикосновение его языка к своим губам.

Она была на вершине блаженства, и в то же время сердце ее сжималось от боли. Она знала, что должна сделать, но не могла оторваться от него. Не сейчас.

Он сделал это за нее.

– Синьора!

Орландо оттолкнул ее. Его руки нежно, но твердо отстранили ее.

– Я не знаю, что за игру вы затеяли. Вы очень привлекательная женщина, но мое сердце мне не принадлежит.

Его сердце не принадлежит ему? Неужели он хочет сказать, что…

Она опустила руки. Поклонившись, он повернулся и пошел прочь, оставив ее за гобеленом. Она вслушивалась в его шаги, гулким эхом отдававшиеся в пустых залах. Они становились все тише и наконец умолкли. Изабелла прислонилась лбом к холодной стене. Закрыв глаза, она пыталась привести мысли в порядок.

Теперь у нее было еще больше вопросов и по-прежнему ни одного ответа.

Глубоко вздохнув, Изабелла покинула свое убежище.

– Простите, – обратилась она к пажу, пробегавшему мимо с кувшином вина, – в какой комнате остановился мужчина в черном камзоле?

Орландо снял камзол, бросил его на сундук возле кровати и потянулся за кубком с вином, стоявшим на столе. Он осушил кубок одним глотком, но это никак не повлияло на его настроение. Он вспомнил глаза женщины в маске, темные, глубокие, как ночь за окном. Они словно преследовали его.

Орландо налил еще вина и подошел к окну. Час был поздний, и участники маскарада высыпали в сад. На деревьях висели фонари, заливая янтарным светом фигуры в масках, танцующие в высокой траве. Это было похоже на сценки на древнегреческих амфорах.

Он услышал веселый смех, но не почувствовал радости. Ничто не могло пробить броню, сковавшую его сердце. Лишь Изабелла могла бы освободить его. Достаточно было увидеть ее улыбку, невинные глаза. На одно крошечное мгновение над ним снова просияло солнце надежды.