Тело Наоми содрогалось от страсти в опытных руках Брана. И на этот раз у них не оказалось ни времени, ни потребности в «долгих ласках», как у поэта. Их тела, души и сердца слились и стали единым целым.

— Я всегда буду благодарен Диане, — заявил Бран много времени спустя.

— За содействие в возвращении меня в Уэльс?

— Нет, за блестящую идею отправить тебя сюда в первый раз.

Наоми приподнялась и, опершись на локоть, посмотрела в его прекрасные глаза.

— Бран, конечно, я люблю Диану и весьма ей обязана за любовь и поддержку в трудные моменты жизни. Но я приехала сюда отнюдь не потому, что она попросила меня.

Глаза Брана сузились.

— Тогда почему?

Наоми лукаво улыбнулась.

— Скажем так: если бы Диана захотела написать статью о ком-нибудь другом, я бы отказалась. Но с тобой, если помнишь, мы уже встречались до этого. И хотя я не хотела бы льстить твоему самолюбию, но одного твоего взгляда оказалось достаточно. Я уже не могла тебя забыть.

Бран вскочил и заключил ее в объятия.

— Хочешь сказать, что…

— Именно! Увидев тебя один раз в опере, я не смогла противостоять соблазну снова увидеть тебя, даже в качестве шпионки Дианы.

— О Боже! Вот уж не думал, что когда-нибудь буду благодарить судьбу, пославшую мне несчастный случай. Ведь именно благодаря слепоте ты, любовь моя, появилась в моем доме. Это с лихвой компенсирует жуткие недели темноты.

Со всей силой страсти она прижалась к нему, благодарная за наивысший комплимент, какой он только мог ей сделать. Бран обнял ее в ответ не менее страстно, и волна очередного наслаждения поглотила их обоих. И страсть их была столь необузданна, что вряд ли средневековый поэт мог даже мечтать о таком. Потом они заснули в объятиях друг друга. Проснулась Наоми от нежного прикосновения его пальцев. Бран ласково трепал ее по щеке.

— Соня, просыпайся, — шептал он. — Просыпайся и позвони Диане в Хей.

Наоми, смеясь, оттолкнула его.

— Дорогой, но в такой час ночи… Он хихикнул в ответ.

— Сейчас только начало одиннадцатого, радость моя. Просто мы отправились в постель пораньше.

Наоми потянулась, зевнула и неожиданно увидела, что все еще светло.

— И все же я не понимаю, зачем звонить Диане?

— Думаю, что мы должны объявить о нашей скорой свадьбе.

Наоми лежала очень тихо. При упоминании о свадьбе сердце у нее замерло. Потом она глубоко вздохнула и потянулась поцеловать Брана в улыбающиеся губы.

— Ты действительно хочешь доверить эту новость Диане? Она ведь там с Крейгом, а они оба — журналисты.

Бран, смеясь, обнял ее.

— В том-то и дело, любовь моя. Это и есть мой подарок твоей сестре в благодарность за все, что она для меня сделала. Могу ли я лучше выразить мою признательность?

— То есть ты подкинешь ей сенсацию, из-за которой светские репортеры готовы глотку перегрызть друг другу?

Бран гордо улыбнулся.

— Именно так. Прямо вижу это сообщение в «Кроникл»: «Уэльский художник женится на красивой специалистке по керамике…»

Наоми захихикала.

— Я — не специалистка. — Она опустила голову. — И отнюдь не красавица.

Бран взял ее голову в свои руки, его глаза неожиданно стали серьезными.

— Никогда, слышишь, никогда не смей так говорить и даже думать. Никогда не забывай, что я смотрю на тебя влюбленными глазами. Для меня ты всегда будешь красивее всех.

Наоми улыбнулась сквозь счастливые слезы.

— В таком случае ничто в этом мире больше не имеет значения.