– Кто ты? – задала я дурацкий вопрос, не в силахразобраться в происходящем. Передо мной была женщина, но она вела себя какмужчина.

– Урод, – усмехнулся он. – Ошибка природы. Тыслышала о гермафродитах? Вот я и родился таким. Врачам нужно было принятьрешение, и они его приняли. Только в моем случае они ошиблись. Я всегдачувствовал себя мужчиной.

– Но ведь… – начала я, понимая всю бесполезностьсвоих слов.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – перебил меняКирилл. – У каждого человека свой путь. Я иду своим.

– Это может помешать нам остаться друзьями?

Он улыбнулся печально, а потом взял меня за руку.

– Если ты захочешь…

В дверь постучали, я пошла открывать, нам принесли чай.Кирилл стоял, отвернувшись к окну, дожидаясь, когда женщина уйдет.

– Я хочу, чтобы ты знал, – решилась я. – Дляменя ничего не изменилось. Мне очень важно, чтобы ты был рядом.

– Конечно, – кивнул он, и мы стали пить чай.

– Твой друг, – заговорила я. – Он… вы… тыпоэтому хочешь помочь ему?

– Ты не поняла, – покачал он головой. – Ямужчина. И другие мужчины меня не интересуют. Просто он мой друг. Онединственный, кто не считал меня уродом. Однажды он сказал: мужчину определяетдух, то, что вот здесь, – Кирилл ударил себя кулаком в грудь. – А нето, что болтается между ног. Так он сказал. И я знаю, что он прав.

– Конечно, он прав, – согласилась я и готова быласогласиться с чем угодно, лишь бы не видеть боль в его глазах.

– Иди к себе, – помолчав немного, попросилКирилл. – Мне надо побыть одному.

– Я боюсь. Боюсь, что ты меня бросишь.

– Нет, что ты… как я могу тебя бросить? Самуюпрекрасную воровку на свете…

Мы встретились вечером. Кирилл сам пришел ко мне. Все этовремя я изнывала от беспокойства, но не решалась зайти к нему или позвонить. Онвел себя так, точно ничего не произошло, и я была рада этому, но теперь он нерешался меня поцеловать и даже коснуться моей руки. И я была благодарна ему заэто, потому что знала: я не смогу переступить некий барьер, не смогу, как бы нихотела, и он уже понял это и смирился.

А на следующий день мы, как обычно, отправились в старыйгород, бродили в толпе туристов возле собора, а потом Кирилл сказал:

– За нами следят. Вон тот парень в черной футболке.

– Конечно, следят, – усмехнулась я.

– Нет, – покачал головой Кирилл. – Наши, каквсегда, торчат в машине. Это что-то другое.

– Другое? – не поняла я.

– Давай зайдем в супермаркет.

Минут сорок мы бродили по магазину, Кирилл с праздным видомразглядывал товары на полках, а я терялась в догадках.

– Я не ошибся, – шепнул Кирилл. – У нашихдрузей появились конкуренты.

– Ты меня пугаешь. Кто это может быть?

– Если бы знать. Идем.

Мы расплатились на кассе, Кирилл прошел к шкафчикам, чтопредназначались для сумок, нашел свободную и сунул пакет туда. Ключ отдал мне.

– Что ты делаешь? – удивилась я.

– Заберем на обратном пути, – ответил он. –Чего его с собой таскать?

Спорить я не стала, оглядывалась по сторонам, пытаясь делатьэто незаметно.

– Где он? – спросила тихо.

– Стоял возле двери.

Я повернулась в ту сторону и никого не увидела. Мы вышли наулицу и замерли у перехода, дожидаясь сигнала светофора. Зажегся зеленый, намнавстречу хлынул поток людей, и я увидела парня в черной футболке, он шел оченьбыстро, держа руку в кармане. Где-то на середине дороги мы встретились, пареньшагнул ко мне, а Кирилл вдруг схватил меня за локоть и больно дернул, яоказалась за его спиной, и они столкнулись с парнем, задев друг друга плечами.Парень торопливо пошел дальше, Кирилл шагнул вперед и начал медленно оседать наземлю. Машины рванули с места, кто-то истошно сигналил, а Кирилл, согнувшись,упал на асфальт, и я упала рядом с ним, не понимая, что происходит.

– Что с тобой? – испуганно спросила я, он лежал,скрючившись, сцепив руки на животе, и под его пальцами растекалось кровавоепятно. Но и тогда я не поняла, отказывалась понимать.

– Кирилл, – звала я. – Кирилл.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, а потом произнес медленно,по слогам:

– Я… люблю… тебя… самая прекрасная…

Изо рта его хлынула кровь, я держала его голову, а потомзакричала:

– Помогите кто-нибудь, помогите.

Он умер там, на дороге. Толпа разошлась, а кровавое пятно втом месте, где он лежал, засыпали песком. Потом я долго отвечала на вопросы,ответов на которые и сама не знала. И думала, что мне ничего, ничего неизвестно о нем, только имя, которое он сам себе придумал. Следователь изрядносо мной намучился. Я могла ему рассказать о нашем знакомстве в гостинице зазавтраком, о наших прогулках по городу, о том, что мою подругу зовут Анна, чтоприехала она из Ярославля, собиралась писать книгу. Следователь тяжко вздыхал,он хотел понять, кто и за что мог убить молодую женщину на переходе почти вцентре города. Женщину, у которой здесь не было, не могло быть врагов, у неедаже знакомых и то не было, не считая меня.

– Все это очень странно, – несколько раз повторилон, и я согласно кивала. В конце концов в милиции решили, что у меня шок итолку от вопросов не будет. На машине меня отправили в гостиницу и дажепоинтересовались, не нужен ли мне врач.

А утром у меня появился Кривошеин. Он тоже задавал вопросы,а потом сказал:

– Кстати, ваша знакомая жила здесь под чужой фамилией.Настоящая Анна Пискунова еще на прошлой неделе написала заявление о том, чтопотеряла паспорт. Вам следует осмотрительнее выбирать себе друзей, СелинаОлеговна. Странные вещи происходят вокруг вас. То вдруг появляется загадочныйприятель, который исчезает неизвестно куда, то не менее загадочная подруга,которую убивают без всякой причины. Я бы на вашем месте хорошо подумал.

– Я подумаю, – кивнула я.