– Нет, я остановилась здесь.

– Отлично.

И я поняла, что сейчас он уйдет. Просто уйдет, и неизвестно,встретимся ли мы еще когда-нибудь. От этой мысли мне сделалось так страшно, чтоя сказала то, что никому и никогда не сказала бы ни за что на свете:

– Можно, я пойду с вами?

– Я сам только что собирался тебе этопредложить, – усмехнулся он.

Мы вошли в лифт, и я спросила:

– Как вас зовут?

– Саша, – ответил он. Лифт остановился, он вышелпервым. Его номер оказался точной копией моего. Саша запер дверь, снял пиджак,повесил его в шкаф. – Проходи, – кивнул он мне. – Не стой ссиротским видом.

– Я… у вас могут быть причины мне не верить, но я здесьдля того, чтобы передать вам… то есть я хотела сказать…

– Вот что, я тебе уже говорил: ни о каком Самурае я неслышал. И давай оставим это. У меня нет ни малейшего желания тратить время набесполезные разговоры. Будешь продолжать в том же духе – выгоню. – Он снялрубашку, швырнул ее на кресло, сбросил туфли. – Предпочитаешь наслаждатьсямужским стриптизом или все же начнешь шевелиться? – покосился он на меня.

– Что?

– Платье сними. Хочешь, чтобы я тебе помог?

Я стянула платье и села на краешек кровати. Мне было оченьстрашно, страшно оттого, что он ничего не понял. Я для него обычная девица наночь, может, не хуже других, но и не лучше. Здесь могла оказаться совсем другаяженщина, и он точно так же вел бы себя с ней. Я для него не значу ничего,ничего… а он для меня? В тот момент я твердо знала: все. И дело даже не в том,что я без него не справлюсь, не разберусь в этой истории, не найду убийцуКирилла и не отомщу за его смерть. Я хотела быть рядом с ним, кем бы он ни был,и это желание вселяло страх, и вместе с тем я бы не хотела, чтобы былопо-другому. Мы наконец-то встретились, и то, что он меня не узнал, ничего неменяло.

Я очень боялась сделать что-нибудь не так, не угодить, непонравиться ему, я знала: это неправильно, что это лучший способ потерять его,и ничего не могла с собой поделать. Он был добр, он был ласков, он хотелдоставить мне удовольствие, но я-то знала, что точно так же он мог гладитьсобаку, впрочем, собаку он, возможно, пожалел бы и взял с собой. А вот я емубыла не нужна. Девушка на три часа. Эти мысли и невозможность что-либо изменитьвконец меня доконали. Мне не следовало ложиться с ним в постель, но я знала:если бы можно было все вернуть, я поступила бы точно так же.

Он уснул, уткнувшись лицом в подушку, а я кусала губы, чтобыне разреветься. Потом представила, что придет утро и надо будет что-тоговорить, и, видя, как он торопится от меня отделаться, опять пытаться неразреветься. А потом он уйдет, и я ничего не смогу изменить, ничего…

Я тихо поднялась, нащупала в темноте свое платье, взялатуфли и сумку и на цыпочках направилась к двери. Я не знала, правильно липоступаю, и была уверена, что через полчаса, через час уже пожалею об этом.Останься я здесь, и иллюзия близости продлилась бы еще какое-то время, и моерешение уйти, правильное или нет, в сущности, ничего не меняло.

Я плотно закрыла за собой дверь и пошла к лифту. В душецарили такая тоска и отчаяние, что все остальное не имело никакого значения.

– Я люблю его, а он меня нет, – сказала я самойсебе, стоя в лифте и выводя пальцем узоры на зеркале. – Вот и вся сказка.

Дежурная на моем этаже отсутствовала, впрочем, мне былобезразлично, что обо мне подумают.

Мой номер был как раз напротив лифта. Я вошла, не включаясвета, опустилась на кровать и легла, раскинув руки. Ясно было: уснуть неудастся. Я поднялась и побрела в ванную, щелкнула выключателем, открыла дверь игромко икнула. В ванне полулежал мужчина. В одежде, ботинках, запрокинув головуи открыв рот. На черной футболке кровь была почти незаметна, зато двеаккуратные дырочки видны очень хорошо. Две дырочки от пуль, выпущенных ему вгрудь.

– Да что ж это такое… – пробормотала я и тут жесжала рот рукой, чтобы не заорать во все горло. Парня убили, и почему-то в моейванной. А между тем клуб огромный, и места здесь сколько угодно. Я почувствовалачто-то вроде обиды, в те минуты совершенно не желая связывать появление трупа ссобой, мне казалось, это какая-то идиотская ошибка, что сюда его запихнули понелепой случайности. Не сам же он ко мне забрался. – Господи, что жеделать-то? – опять пробормотала я. Стояла и таращилась на труп, не в силахсдвинуться с места. – Надо вызвать милицию, – осенило менянаконец. – Пусть они его отсюда заберут.

Я уже направилась к телефону и тут поняла: конечно, они егозаберут, вот только мне придется объяснять, как он тут появился. И вряд ли ониповерят, что я об этом понятия не имею. На ум пришел Кривошеин, и я глухозастонала. Этот точно не поверит. И правильно сделает, у нормальных людей вванне трупы не появляются. Так что же делать?

Была еще причина, по которой я не хотела встречаться смилицией: Саша. Мне придется рассказать о нем. Вряд ли он мне скажет за этоспасибо. Хотя Саша ко всему этому точно не имеет отношения. Или имеет? Я вконецзапуталась, а время шло. Надо было на что-то решаться.

Как была, в платье и босиком, я бросилась вон из номера,опомнилась, вернулась и заперла дверь. Мне опять повезло, в коридоре я никогоне встретила.

Дверь номера, где остановился Саша, была заперта, нечегоудивляться, раз я сама ее захлопнула. Тут с опозданием ко мне пришла вот какаямысль: с какой стати Саша станет мне помогать? Я тихонько скулила от отчаяния,но, собравшись с силами, все-таки постучала. Тишина. Я испуганно огляделась,беспокоясь, что произвожу слишком много шума. И все-таки постучала еще раз. Наконецдверь открылась. Саша, тараща спросонья глаза, спросил с удивлением:

– Это ты?

И перевел взгляд на постель, словно сомневаясь и ожидаяобнаружить там мою точную копию. Я вошла в номер и прикрыла за собой дверь.

– Где ты была? – додумался спросить он, включивсвет и нахмурившись, должно быть все-таки от света, а не от моего внезапноговторжения.

– У себя в номере.

– Да?

– Саша, я не знаю, что делать, – кусая губы,сказала я.

– Лучше всего лечь спать, если не придумаем ничегоболее интересного.

– Я не могу спать. У меня в ванной труп.

– Что у тебя в ванной? – обалдел он.

– Труп. И я не знаю, что с ним делать.

– Ментам звонить, наверное.