— Я даже не знаю, чем именно они занимаются и каким образом их можно остановить. Катя, скажите мне прямо: что вас беспокоит?

— Валя Гришина. Ее болезнь, ее муж, ваши вопросы. Эту тему нужно закрыть.

— Деточка, что ж вы сегодня так категоричны? И не особенно рады тому, что мы вас выписываем.

— Я очень рада.

— Тогда давайте звонить вашему мужу. Скажем, когда ему приехать, что взять из вещей. У нас это определенная церемония.

— Вот об этом я и хотела поговорить. Константин Николаевич, я даже Дине ничего не сказала, а вам скажу. Я не поеду домой. Не пугайтесь. Я просто хочу где-то побыть совсем одна, понять себя, услышать. Как вы к этому относитесь?

— Я вас очень хорошо понимаю. Но поймет ли ваш Игорь? И главное, куда вы поедете?

— Не знаю. Дина привезла мне денег. Может, номер снять в гостинице? На недельку. Отлежаться, отсидеться, поплакать, раны зализать.

— Я подумаю. Вы знаете, что можете всегда на меня рассчитывать. А пока готовьтесь к вечернему свиданию. Попробуйте не слишком ранить своего мужа, он тоже здорово пострадал.

* * *

Игорь подумал, что ослышался. Его измученный мозг отказывался принимать новое испытание.

— О чем ты говоришь? Что с тобой? Ты за всю нашу жизнь двух недель не провела за пределами квартиры. И с восемнадцати лет ты никогда не жила без меня. Ты не привыкла, не способна о себе заботиться.

— Игорь! — Катя посмотрела на него взглядом, который показался ему чужим. — Ты не слышишь меня. Я не могу! Понимаешь? Я не хочу совершать над собой насилие. Мне необходимо самой ответить себе на вопрос: в чем дело? Я должна что-то пережить.

— А что в это время делать мне?

— То же самое, Игорек. Мне почему-то кажется, что у тебя за это время была женщина. Нет, не говори ничего. Не объясняй, не отрицай. Я не ревную. Понимаешь, все могло произойти из-за того, что во мне за какой-то месяц сгорели гормоны счастья и радости, отпущенные на целую жизнь. Наверное, так живут столетние старухи. Мне нужны сейчас только тишина и пустота. Пожалуйста, разреши мне какое-то время пожить одной.

…Профессор Тарков стоял у окна и смотрел, как из двери выбежал муж Кати Артемьевой. У него было лицо человека, оказавшегося в эпицентре землетрясения. Он оглянулся на окна больницы, бросился назад, но у входа остановился. Достал сигарету, но она сломалась в его дрожащих руках. Его кто-то окликнул, Игорь обернулся потерянно и увидел высокую элегантную женщину, которая спешила к нему. Это Алена, узнал Тарков. Игорь какое-то время слушал ее, потом начал что-то говорить, но, махнув рукой, бросился прочь со двора. «Бедняга», — подумал Тарков. Мужчины очень плохо переносят подобные потрясения.

* * *

— Игорь, я ничего не понимаю. Что значит, Катя не вернулась домой из больницы? Где она? И почему ее выписали, если она в таком состоянии, что домой не захотела вернуться? — Дина держала трубку телефона, и рука ее дрожала от потрясения.

— Дина, дело в том, что она совершенно здорова. Просто хочет побыть одна. Я ей предложил: если это настолько серьезно, я куда-нибудь перееду. На время. Но она сказала, что ей будет тяжелее, если мне придется уйти из дому. В общем, кошмар. Честно говоря, я в полной панике. У нее, понимаешь, как-то изменилось отношение ко мне. Все время она так радовалась, когда я приходил. Но окрепла, подумала, вспомнила… Я, конечно, грубо с ней обращался тогда, ну, ты помнишь.

— И где она? Ты даже приблизительно не знаешь?

— Я знаю совершенно точно. Профессор Тар- ков сказал мне по секрету от нее, что отвез Катю на свою дачу в Переделкино. Обещал, что будет за ней присматривать.

— Ой, ну, это же почти хорошо! Что ж ты сразу не сказал?

— Дина, о чем ты! Катя не хочет меня видеть! Для меня это просто конец света. Страшнее ее болезни и, наверно, страшнее ее смерти. Я не могу вынести разлуки с ней. Что мне делать, Дина?

— Держаться. Привести себя в чувство. Ты в таком состоянии, что я начинаю думать, что Катя права. Вам нужно разобраться — каждому в себе. И как у тебя язык повернулся сказать: страшнее ее смерти! С ума, что ли, сходишь? Она на даче. Она жива и здорова.

Дина в гневе бросила трубку, походила по квартире и почувствовала раскаяние. Не надо было на него кричать. Кому он еще может позвонить, поплакаться. В таком состоянии что угодно можно сделать и сказать. Дина набрала телефон Алены и попросила ее приехать.

— Сейчас, Диночка, приеду, — сразу ответила та. — У меня, кстати, есть информация о колдунье, помогающей Каролине в ее великих делах.

— Давай, колдунья — это прекрасно.

— А что у тебя голос невеселый? Что-то случилось?

— Да так. Приезжай, поговорим.

Дина не промучилась в ожидании и десяти минут, как в дверь позвонили. На пороге стоял Сергей, задумчивый и усталый.

— Не ждала?

— Я тебя всегда жду. Ты ведь просто пропал, не звонишь.

— Забегался, закрутился. Зашел отряхнуть прах с ног и души.

— Много дел?

— Да. Ничего особенного, но именно это и утомляет. Насчет твоего заказа. Сегодня встречаюсь с Дмитрием Гришиным, мужем Катиной подруги. Узнаю, отчего наш профессор так насторожился. И еще: мы со Славой вышли на колдунью, которая по делу об убийстве проходит. Но из дела Слава ее исключил. Подследственная сделала новое признание. Но мы логово посетили, с секретарем побеседовали. Ушли, правда, практически ни с чем. У ведьмы, оказывается, тоже есть семейные проблемы. Ее не будет несколько дней. Но я кое-что предпринимаю, чтобы установить ее личность.

— Молодец. И у меня урожайный день. Сейчас Алена приедет и еще про одну колдунью расскажет. У меня тоже была спонтанная попытка полетать над шабашем. Ничего, правда, хорошего не вышло.

— Понимаю. Дело не особенно перспективное. Если, конечно, твоя домоправительница не начнет этих мошенниц мариновать. У тебя поэтому настроение плохое?

— Да нет. Просто Катю выписали, а она к Игорю отказалась вернуться.

— Ничего себе. Может, этому одноглазому кудеснику лечить ее лучше надо было, а не фантастические теории придумывать?

— Не в этом дело. С ней все нормально в смысле болезни. Просто как в сказке: ударилась оземь и что-то в своей жизни увидела, чего раньше не замечала. Она сейчас на даче профессора.

— Вот это поворот! Но мне в женских тонкостях не разобраться… — Сергей почувствовал, что его кто-то тянет за штанину, и оглянулся. — Ох, эта метелка для стирания пыли все еще у тебя живет?

— Ты про Чарли? Что ты себе позволяешь? Я глаз от его прекрасного лица отвести не могу.

— Да, красота — страшная сила. Если не отпустишь штанину, получишь по носу, дрянь такая! — рявкнул Кольцов на Чарли.

— Не пугай его. Он знает, что за каждый акт хулиганства ему положено печенье. Это значит, цель достигнута.