Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо. — я осталась сидеть где, сидела. — Я отсюда посмотрю.
— Пойдём. — строго приказал парень. — В последний раз, когда ты осталась в коридоре, я тебя потом нашёл у отца. Так уж больше такой ошибки я не повторю. Проходи, пушистая.
Я как истинная кошка, потрогала лапой теплый песок и, стряхнув его, несмело ступила в вольер. Ден без всякого страха подошёл к линорму, небрежно опустил ведро с мясом перед его мордой, и, присев на корточки, потребовал:
— Покажи рану.
Я такой бесстрашной не была, поэтому запрыгнула на валун подальше от нечисти. Огнедышащий фыркнул, но послушно перевернулся на спину. Осмотрев шрам, парень остался доволен и разрешил, хлопнув линорма по боку:
— Ешь.
Тот, урча от удовольствия, принялся заглатывать куски мяса, практически не жуя. Господи, хоть бы ему этого хватило, и он не решил, что я тоже съедобная.
— Ден? А что с ним будет, если он так и не заговорит?
— Мне опять досталась бракованная нечисть? — простонал парень.
— Что значит «опять»? Я не бракованная! И между прочим, скорее всего вы поспешили вписав меня в клан оборотней. — уверенно произнесла я.
— Это ещё почему? — насторожился парень, и посмотрел на меня, прищурив глаза.
— Я сегодня нашла в одной книге упоминание о десятилетний войне, в которой участвовали ведьмы.
— Ну, была такая война с соседней империей. Кстати после этой войны мы и стали использовать подчинённую нечисть. И что?
— А почему вы стали это делать?
— Фамильяры, — загадочно протянул Ден и я, прям, увидела, как в его голове начали двигаться шестерёнки. Волосы на голове шевелятся — думает человек, размышляет. — Так, ты отцу об этом говорила?
— Нет.
— Не говори, пока. — парень задумался, поднялся с песка и прошёл мимо меня. — Будь здесь. Никуда не уходи. Я сейчас.
Ох, что-то мне не нравиться всё это. Я даже не знаю, хватит ли мне сил отсюда исчезнуть, если что…
— А ты уверен, что это не опасно?
— Он тебя не тронет. — Уверенно ответил Ден, обернувшись в дверях. — Я быстро.
Но всё равно выразительно посмотрел сначало на меня, а потом на нечисть, прежде чем уйти.
— Да ему тоже немного времени надо, чтоб съесть меня. — проговорила я, переведя взгляд на хищника.
Линорм, закончив трапезу, перевернул ведро, ткнув его мордой, и, отрыгнув сгусток пламени, вновь устроился на песке, собираясь спать. Как дитя малое. Поел, срыгнул и спать. Точно!
— Так ты у нас, поэтому не разговариваешь. — Протянула я, спрыгивая на песок со своего насеста и, обходя его по дуге, пошла, осматривать территорию. Уж, больно интересно, это всё настоящее или элизия. — Ты ещё… А кто ты?
Я развернулась посмотреть на линорма, который вроде как спал.
— Щенок? Котёнок? Нет, котёнок это я. — Потрогала лапой кусты. Настоящие. Понюхала. Правда, настоящие. — Динозаврик? Очень похож. Но ты не волнуйся, мы научим тебя разговаривать. Ведь главное это практика.
Бросила взгляд на линорма. Я всё же в клетке с хищником и его выпускать из поля зрения нельзя. Заметила, настороженно поднятые уши, внимательный взгляд и выражение придурковатой сосредоточенности на морде. Слушает. Вникает. И может даже, запоминает. Я подошла к имитации речки. Окунула лапу, понюхала и даже попробовала.
— Пту — ты, фу — ты. — Затрясла лапой, смахивая остатки воды. — Кошачья привычка, вода не вкусная, илом отдает… мяу…
Инстинкты сработали раньше мозга. Я отскочила в сторону, приземлившись в воду всеми четырьмя лапами и, выпрыгнув оттуда обратно на берег. Линорм врезался в водную гладь и наверное пропахал мордой дно реки. Жаль, что тут мелко. Он развернулся и снова прыгнул в мою сторону. Я вновь отскочила. Линорм радостно фыркнул и приземлился на куст.
— Эй! Ты чего?! — выкрикнула я, оглядываясь в поисках надёжного укрытия. Дерево! Вскочив на верхний сук, я продолжала выкрикивать: — Фу! Нельзя! Плохой мальчик!
Плохой мальчик, завилял хвостом и, разбежавшись, ударил всем телом по дереву. Меня стряхнуло как спелое яблоко ему на спину. Я унизительно тонко взвизгнула. Один шип на его загривке впился мне в лапу. Я же вцепилась в него когтями. Один-один. Хищник рыкнул и взбрыкнул, сбросив меня на песок. Шарахнувшись назад, я, по человеческой привычке, выставила лапу вперед и командным голосом рявкнула:
— Фу! Сидеть!
Лапу обожгло, мышцы непроизвольно сжимались, и каждое сжатие приносило острую боль. Линорм жалобно взвыл и упал на песок, дергаясь в конвульсиях. Я лежала на песке, чувствуя, как лёгким не хватает кислорода. Грудная клетка быстро вздымалась. Мышцы живота болели. Совсем рядом тихо скулил линорм.
— Вася?! — около меня на колени упал прибежавший Ден и замер с протянутой рукой, в нерешительности.
— Жива. — прохрипела я.
— Что ты творишь? — раздраженно спросил парень. Почему он на меня то злится?
— Я?
— Как ты активировала привязку? — Ден хмурился, глядя на меня.
— Я? — Так это я его так приложила?
— Ты. Ты, Вася. — Он поднял меня на руки и стал рассматривать лапы. — Тебя ни на минуту оставить нельзя. Я еле отключил её.
— Как Граф?
Линорм продолжал скулить, накрыв морду лапой.
— Хуже, чем тебе. — уже более спокой но ответил парень. — Ты дала ему имя?
— Ты против?
— Граф. Так, Граф. — пожал плечами Ден, посматривая в его сторону.
— Его надо пожалеть.
— Он пытался тебя сожрать, а ты предлагаешь его жалеть? — сурово поинтересовался парень.
— Может, он не хотел меня съесть. Может, он поиграть хотел. Он же малыш совсем. И поэтому не говорит…
— Малыш?
— Ну, да. У него даже крыльев ещё нет. — я махнула лапой в сторону хищника.
— Хм, а и правда. — почесав меня между ушек, парень всё же поднялся и приблизился к линорму.
Только я думала, что он всё же пожалеет его, а Ден просто стоял и смотрел на него сверху вниз. Бессердечный гад.
— Граф, миленький, прости меня, — я взяла эту миссию на себя. И сидела, наглаживала скулящую нечисть лапой по загривку. — Я нечаянно. Я больше так не буду…
— Ты так не будешь в любом случае. — серьезно проговорил парень. — И никому ничего не расскажешь.
— Даже директору? — я посмотрела на него снизу вверх.
— Даже ему. — парень тяжело вздохнул. Взял меня на руки и, прижимая к груди, выдыхает с хрипом в макушку: — Потому что я, Василиса, не готов тебя ни с кем делить. Даже в научных целях.
Я замираю. Пытаюсь осмыслить услышанное, но бешеное сердце уже во всю, гонит кровь по венам. Запускает какие-то неизведанные резервные процессы. Кожу обдает нестерпимо сильным, жгучим покалыванием. И я бы растеклась лужицей у его
