за смерть любимого кайзера, но теперь, когда матери хоронят детей… Настроения изрядно изменились. Людям как никогда нужен тот… та, кто остановит это безумие – и должен сказать, – Фон Лихтенштейн перевел взгляд на Хельгу. – Что многие даже из столичной знати ждут возвращения вашего высочества.

– Всего одна по-настоящему крупная неудача на восточном фронте, – отозвался я, – и канцлер лишиться всякой поддержки. И Вена готова будет встретить законную хозяйку и наследницу рода Габсбургов.

– Хотела бы я разделить ваш оптимизм, господа, – проворчала Хельга. – Но я слишком хорошо знаю канцлера Каприви. Он держит весь Рейх железной перчаткой – и вряд ли разожмет пальцы, если я попрошу.

– Может, и так. И все же канцлер – всего лишь председатель имперского совета. Тот, кого монарх вправе назначить своей властью – или сместить. – Фон Лихтенштейн чуть подался вперед. – А людям нужна принцесса, ваше высочество – и, клянусь Богом – они ее получат.

– Нет, ваше сиятельство. – Я рывком поднялся из кресла и шагнул к окну. – Они получат королеву.

Впору было сделать театральную паузу, чтобы в полной мере насладиться произведенным эффектом. Вряд ли даже прокатившаяся по полу граната вызвала быть хоть половину эмоций, что я наблюдал. Хельга закашлялась и едва не уронила чашку. Фон Лихтенштейн держался чуть лучше – не дернулся, не издал ни звука – но глаза вытаращил так, что они стали вчетверо больше и, казалось, готовы были выскочить из орбит и покатиться по мягкому темно-красному ковру.

– К-королеву? – зачем-то переспросил он.

– Именно так. – Я развернулся на пятках и зашагал по комнате. – Вести о покушении и заявление ее высочества об измене канцлера и его роли в гибели кайзера непременно привлекут старые рода Рейха на нашу сторону. А значит, мы сможем собрать собственную армию, а не ждать помощи от Жозефа или Георга… И к тому же не повредит заранее усилить позицию законной наследницы германского престола на переговорах. – Я остановился и закончил: – Королева – равная среди равных. К ней придется прислушаться – нравится это кому-то, или нет.

– Не смеши… не смешите нас, князь. – Хельга раздраженно махнула рукой. – Принцесса в изгнании – это еще не так нелепо, но коронация за пределами государства… Надо мной будут смеяться все – от крестьянских детей до курфюрстов!

– Не посмеют, ваше высочество. Даже курфюрсты – если на вашу прелестную голову возложит венец сам Папа Римский. – Я сложил руки на груди. – Это позволит на законных правах носить древний титул Romanorum imperator augustus, вместо титула отца – electus imperator Romanorum.

– Римский император август… – пробормотал фон Лихтенштейн – он то ли кое-что смыслил в латыни, то ли просто был изрядным знатоком истории и средневекового права. – Вместо избранного императора.

– Именно так, ваше сиятельство – кивнул я. – Коронация Папой когда-то обладала не только сакральным смыслом, но и политическим. С монархом, которого признал Святой Престол, придется считаться всем остальным – и не только католиком.

– В этом мире есть только одно, с чем будут считаться – сила. – Хельга сердито сверкнула глазами-льдинками. – Армия или капитал – неважно. У меня нет ни того, ни другого.

– И все же не стоит недооценивать силу римской короны, ваше высочество. – Фон Лихтенштейн мягко улыбнулся. – И уж тем более – не стоит недооценивать влияние Святого Престола. Если Папа действительно поддержит вас – это, фактически, будет означать, что каждый, кто встанет на сторону канцлера – пойдет против воли Божьей… Знаю, в наше время вера не столь сильна в людях, как раньше – но в Европе пока еще достаточно ревностных католиков. Да и для знати слово понтифика – вовсе не пустой звук.

Я не ожидал, что старик так быстро меня поддержит – но тот, похоже, соображал заметно быстрее, чем следовало ожидать от человека в его возрасте. И уже успел просчитать возможную выгоду от коронации. За личиной немолодого правителя крохотного княжества в составе Рейха скрывался матерый политик, закаленный десятилетиями придворных интриг. И, возможно, куда более влиятельный, чем казалось на первый взгляд.

Отлично – как раз такой человек сейчас и нужен.

– Но как вы представляете себе это, князь? – Фон Лихтештейн задумчиво наморщил лоб. – Коронация в Риме… Такого не было уже… целую вечность!

– Куда меньше, ваше сиятельство, – отозвался я. – С двадцать четвертого февраля одна тысяча пятьсот тридцатого года, когда король объединенных Кастилии и Арагона Карл из рода Габсбургов, – Я отсалютовал Хельге ладонью, – был коронован Папой Римским Климентом Седьмым и получил титул императора… И хоть сие знаменательное событие и случилось в Болонье, а не здесь, в Ватикане – едва ли это имело какое-то значение.

– Завидные познания, князь.

– У меня была почти целая ночь, чтобы покопаться в местных архивах, – усмехнулся я. – И уж поверьте – там можно найти немало интересного.

– Охотно верю. И поддерживаю ваш замысел – целиком и полностью. – Фон Лихтенштейн почтительно склонил голову. – Но сколько у нас времени? Переговоры наверняка должны начаться со дня на день!

– Через неделю. И именно поэтому нам следует поторопиться, ваше сиятельство.

– Неделя?! – Фон Лихтенштейн снова выпучил глаза. – Господь Милосердный… Разве возможно за такое время убедить Святой Престол?.. И более того – нам следует непременно пригласить тех, кто присягнет на верность будущей правительнице Рейх. Князей, курфюрстов, герцогов… всех!

– И поэтому я благодарю Господа, что мы все собрались здесь, в Ватикане – хоть нас и свели вместе весьма прискорбные обстоятельства, если не сказать – опасные. – Я шагнул вперед и встал прямо перед фон Лихтенштейном. – Ведь едва ли кто-то сможет заручиться поддержкой знати лучше вас – достойнейшего и преданнейшего из князей Священной Римской Империи.

Лесть вышла слишком прямой и уж точно не блистала изяществом – но дело свое сделала: фон Лихтенштейн заглотил наживку. Тут же приосанился, поправил лацканы пиджака и даже сидя на мгновение как будто бы стал чуть выше ростом.

– Я?! Что ж… – проговорил он с плохо скрываемым восторгом. – Полагаю, мне это под силу. Даже в столь сжатые сроки.

– Вот и славно. А об остальном не беспокойтесь, ваше высочество. – Я поклонился Хельге и опустился обратно в кресло. – Понтифика я возьму на себя.

Глава 25

– Не уходи далеко, ладно? – Хельга улучила момент, когда на нас как будто никто не смотрел, и стиснула мою руку холодными пальцами. – Или я с ума сойду. Или вообще грохнусь в обморок!

– Ну же, ведите себя достойно, ваше величество. – Я так же незаметно освободился от хватки и на всякий случай даже отступил на шаг. – Едва ли