бы по возрасту – Жозеф все-таки был заметно младше, а остальные трое еще не разменяли третий десяток лет.

– Прошу меня простить, джентльмены… и леди. – Георг аккуратно прикрыл за собой дверь. – В этих коридорах сложно не заблудиться.

– Охотно верю, – отозвался я. – Впрочем, нам ведь некуда торопиться… вряд ли разговор будет коротким – так что устраивайтесь поудобнее, ваше величество.

Георг недовольно нахмурился, но ничего не ответил. Как председатель на грядущей встрече, я вполне имел право на подобное высказывание – да и в целом был предельно корректен.

Рослая фигура в темно-синем костюме с орденской планкой шагнула вперед и заняла последнее свободное кресло.

Из всех участников переговоров, пожалуй, только Георг мог действительно называться стариком – семьдесят лет ему исполнилось еще в шестьдесят пятом. Впрочем, выглядел он куда моложе – как и подобает сильному Одаренному. В аккуратно зачесанных назад светлых волосах поблескивало не так уж много седых, а на лице почти не было морщин.

Да и в целом его величество казался весьма крепким – и давил, беспощадно давил, даже еще не сказав ни слова по делу. Меня, Хельгу и Павла – возрастом и опытом, а невысокого и пухлого Жозефа Бонапарта – статью и породой рафинированного аристократа. Гладко выбритый, подтянутый, безупречный от носков ботинок до узла на галстуке – и спокойный, как панцер с заглушенным мотором.

Пожалуй, самый опасный из всех.

– И еще раз – доброго дня, леди и джентльмены. Думаю, вы позволите мне начать – на правах председателя, – проговорил я и, выдержав тактичную паузу, продолжил: – Мы все прекрасно знаем, зачем собрались здесь сегодня, двадцать восьмого декабря одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. И все же потружусь напомнить: мы решились на эту встречу потому, что у нас общая цель – сохранение мира и покоя в Европе. И общий враг… И это не германский Рейх и даже не сам канцлер Каприви, хоть и к нему лично у меня накопилось немало вопросов. – Я на мгновение смолк – и снова заговорил, чуть возвысив голос: – Нет, наш враг – те люди, которым оказалось под силу создание крупнейшего и, пожалуй, самого опасного заговора за всю человеческую историю. Болезни, которая коснулась стран по обе стороны Атлантического океана – а может, и во всем мире. Коварства, с которым вы все столкнулись в столицах, в собственных дворцах – и которое стоило одной из вас, – Я перевел взгляд на Хельгу, – не только собственного положения и блага германского народа, но и жизни царственных родителей. И именно поэтому…

– Отличные слова! Блестящие – особенно для столь юного человека. – Георг явно не собирался давать мне договорить. – И я лично бы подписался кровью под каждым… И все же в одном вы ошибаетесь, мой друг. Ошибаетесь потому, что пока еще не в силах увидеть суть, истинную природу вещей. Да, заговор коснулся всех европейских держав, и даже мне стоило немалых усилий положить конец измене в собственном доме. Но если распутать клубок чуть дальше, если хотя бы попытаться отыскать источник всех бед, то в конце каждой нити нас непременно будет ждать одно и то же. – Георг сделал паузу – многозначительную, но слишком короткую, чтобы кто-то другой успел вставить хоть слово. – Священный германский Рейх. Держава, чьи амбиции не могли не привести…

– Говорите прямо, ваше величество! – не выдержала Хельга. – Вы хотите обвинить моего отца в подготовке войны?!

Георг вполне мог обидеться на столь резкий выпад – но явно ожидал чего-то подобного. И на такой случай у него уже давно был заготовлен и взгляд, полный сожаления, и уж тем более – нужные слова.

– Нет, что вы… Конечно же, нет. У меня и в мыслях не было упрекать покойного кайзера, дитя мое. Я лично знал Вильгельма. Прекрасного человека – отважного, благородного и непоколебимого. – В голосе Георга зазвучала почти неподдельная грусть. – И лишь ему мы обязаны тем, что эта страшная война не случилась несколькими годами ранее… И именно поэтому я вижу вашего несчастного отца лишь жертвой. Того, кто пытался остановить неизбежное – и заплатил за это собственной жизнью… Нет, дело не в нем, – Георг покачал головой, – и даже не в преступной воле канцлера Каприви. Скорее я стал бы винить саму германскую Империю. Совершенную военную машину, которая набрала такую мощь, что ее уже нельзя было не пустить в ход – иначе она рухнула бы под собственной тяжестью… И ничто не ново под солнцем – история знает немало подобных примеров. Древний Рим, – Георг на мгновение смолк, делая вид, будто пытается вспомнить что-то, – величайшее государство, построенное человечеством. Внутренние противоречия, войны, и, как следствие – печальный конец, погрузивший всю Европу в пучину мрака Средних веков… Видимо, такова судьба любой империи, которая попросту не может жить без экспансии – и всякий раз вынуждена находить себе нового врага.

– Я без труда назову вам пример Империи, которая вот уже почти два века не ведет завоевательных войн, – усмехнулся Павел. – Хоть волею судеб врагов у нас предостаточно.

– Не могу не согласиться, ваше величество. – Я выразительно посмотрел на Георга. – Да и к тому же – странно слышать подобное от правителя державы, которая владеет наибольшим количеством колоний по обеим сторонам океана.

– Британское содружество – союз держав, – недовольно отозвался Георг. – И я являюсь лишь формальным главой…

– Мы все знаем, как формальный глава относится к тому, что у кого-то из союзных держав появляются друзья помимо британской короны. – Я все-таки не удержался от колкости. – Впрочем, не будем об этом. Вернемся к делу, леди и джентльмены. И вспомним, что нашей целью является поиск не виновников, а необходимых путей для сохранения мира. И именно поэтому мы все здесь – за что я и благодарю его Святейшество Папу Римского. И, конечно же, всех вас.

– Приятно слышать, – проворчал доселе молчавший Жозеф. – И все же позвольте поправить вас, князь. Тот, кто не осознал ошибок прошлого, обречен раз за разом их повторять. И именно поэтому я вынужден согласиться с моим венценосным братом: само существование Священной Римской Империи германской нации – анахронизм. Историческая ошибка, которую мы рано или поздно вынуждены будем исправить. – Жозеф осторожно покосился в сторону Георга. – Подумайте сами – разные языки, разные народы Европы, насильно объединенные под единой короной…

Хельга не ошиблась – французский и британский монархи вели себя именно так, как она и предсказывала: старики явно нацелились как следует пощипать германский Рейх – и теперь вовсю готовили под это хоть какие-то законные основания. Может,