– Он сменил у нас коня и сказал, что у него срочное дело к королю. Он говорил про какой-то кубок…

Эльф подался к нему. Глаза его заблестели.

– Ты вернешь нам Чашу Времени.

– Но как…

– Замолчи! – Эльфийский правитель жестоко улыбнулся. Тонкие губы превратились в узенькую полоску. – Ты вернешь ее. Твои люди останутся здесь. Ты поедешь в вашу столицу и вернешь чашу, иначе мы замуруем твоих людей в кристаллы, где они будут страдать до скончания лет. Ты понял?

– Это невозможно, Витал. Король меня даже не примет…

– Это возможно! – ледяным голосом молвил эльф. – И ты это сделаешь! Подумай о них! – Он взглянул в сторону остальных пленников. – Подумай, Логнир…

Что еще оставалось делать…

– Хорошо. Я попробую.

Человек уже было встал с лавки, но Эс-Кайнт его остановил:

– Подожди. Еще одно. – Он положил руку на плечо эльфийке, которая все это время тихо стояла рядом с ним. – Она пойдет с тобой.

Невероятно красивая девушка с золотистыми волосами была облачена в походные одежды, которые не уступали в изяществе и бальному наряду. За спиной висел небольшой дорожный мешок.

Они подготовились заранее, с горечью осознал сотник. Поэтому и оставили «главарю» (то есть ему) жизнь. Им нужен был кто-то, кто проведет эту облаченную в плоть богиню в Гортен, и они нашли его.

– Это моя дочь, – сурово произнес Эс-Кайнт. – Не приведи Тиена, с ней что-нибудь случится, Логнир. Ты поплатишься как своей жизнью, так и обречешь на ужасную гибель своих воинов и еще многих других…

– А почему я не могу пойти один? – Сотнику совсем не улыбалось в походе к столице еще и охранять эльфийскую принцессу.

– Она должна кое-что передать вашему королю, и… с ней он станет разговаривать, в отличие от тебя. – Витал перевел взгляд на пленников, ободранных и жалких. В его глазах застыло презрение. – Ты можешь проститься с ними.

Правитель лесного народа, не говоря больше ни слова, встал и направился в сторону дворца, самого высокого и впечатляющего своей изящностью здания в городе эльфов.

Логнир подошел к своим бойцам.

– Чего они хотят от нас, господин сотник? – хрипло спросил сержант, не один год прослуживший под началом Логнира на двадцать первой заставе.

– От меня, Лэм, от меня. Их правитель требует, чтобы я отправился в Гортен к его величеству. – Логнир ободряюще положил руку на плечо сержанту Лэму. – Я вернусь за вами, ребята, клянусь Хранном! Не унывайте! Все будет в порядке!

Сотник бросил последний взгляд на воинов, которым предстояло все это время пробыть пленниками в этом опасном и в то же время прекрасном месте, после чего направился к стене. Эльфийка заколола на плечах золотой иглой длинный дорожный плащ, набросила на голову капюшон и легким шагом пошла вслед за человеком.

* * *

Рот раскрыт в немом крике, зеленая остроконечная шляпа съехала набок. Глаза выпучены, и из сведенного судорогой горла вырываются хрипы. Вдруг слышится шорох спущенной тетивы, и наполненные ужасом глаза пробивают две стрелы. Стальные наконечники торчат, будто оголенные кости. Кровь льется из глазниц, но волшебник почему-то не умирает.

– Зря ты не выполнил мою предсмертную волю, дружище, – прохрипел мертвец, его зубы были обломаны, а изо рта разило жуткой вонью. – Я ведь просил тебя. Я не оставлю тебя, будь ты теперь хоть сотню раз сам себе господин. – Покойник усмехнулся. – Господин…

– Уйди! – закричал человек. – Уйди!

– Господин!

– Ааа! – закричал человек и проснулся.

В дверь настойчиво стучали, послышался голос хозяина трактира:

– Господин, у вас все в порядке?

– Да все у меня в порядке… – соврал человек.

Удовлетворенный ответом, трактирщик ушел.

Проснувшийся тем временем сел на жесткой кровати и потер ладонью глаза, пытаясь унять безумно скачущие мысли.

Прошло одиннадцать дней с тех пор, как он вырвался из леса. Он проехал через двадцать первую заставу, запутал следы и устремился на запад, где его, как он надеялся, никто и никогда не сможет найти. Он добрался почти до самого Златоглавого,[16]но не стал пересекать границы Сархида.

Таверна находилась на одной из запыленных улочек провинциального городка. Ее название было «Бараний Рог», оно словно показывало, во что превратился ее основатель, выкручиваясь и изворачиваясь, чтобы открыть это паршивое заведение.

Чудом уцелевший в том страшном лесу наемник, едва заперев за собой дверь комнаты номер семь на втором этаже, тут же повалился на кровать и проспал два дня кряду.

Все эти два дня ему снился один и тот же длинный кошмарный сон. Кровавая гибель всех ребят, треклятый храм в лесу, да и сам этот лес, чтоб он горел синим пламенем. А что, это идея! Подпалить с четырех концов, пусть поджарятся. Ишь, духи ночные, отольется вам, не будете больше танцевать на своих полянах и хороводы водить. Отправитесь все к своей праматери с ее Бансротовым временем.

Наемник легонько потрогал плечо. Странно, но яд в крови (а это, без сомнения, был яд) не тек дальше по телу, застыв где-то в левой руке. Что-то случилось, что-то неординарное и скорее всего магическое. Боль тоже куда-то отступила, оставив после себя лишь странный покалывающий холод.

Роун криво усмехнулся: он точно знал, что виной всему эта безделушка, стоявшая перед ним на столе. Чаша белого дерева, окованная тремя дугами непонятного металла, вроде невзрачно-серого, но в полной темноте блестевшего легко и успокаивающе. Кроме кубка, на столе лежали сваленные грудой различные предметы наемничьего ремесла: кинжалы, веревки, оставшееся золото, отстегнутые ножны с мечом и бутылка крепкого сархидского, которую Сержинар Роун прихватил у трактирщика, когда заселялся.

Наемник встал с кровати и, с шумом выбив пробку, перелил содержимое зеленой бутылки в чашу.

– Хм, почти вся вошла. – Сержи заглянул в кубок, усаживаясь на жесткий стул с твердой спинкой. – За вас, ребята, – прошептал он напоследок и сделал глоток…

Сержи так и сидел, наслаждаясь старым сархидским вином, когда примерно в десять часов вечера, в то время, когда за окном уже было темным-темно, в дверь раздался стук.

– Кто? – Роун схватился за рукоять меча.

– Господин, это я, Тул, – раздался из-за двери голос хозяина трактира.

– Чего тебе? – грубо спросил пьяный наемник.

– Тут… К вам пришли.

– Я же велел никого ко мне не пускать! – нетрезвым голосом ответил Сержинар Роун, но в голове моментально прояснилось; из лежавших на столе ножен тихо-тихо пополз меч.