– Я поймаю его.

– Неужели, лорд Мертингер? Неужели вы готовы на все ради меня? Как это мило. Ха-ха-ха…

Озорной мелодичный смех неизменно звонко, подобно журчанию чистого горного родника, звучит в ушах. Эльфийский лорд вот уже десятый день летит вперед сквозь непроглядный зеленый лес на прекрасном гнедом коне и все так же любит ее, как и всегда любил, как будет любить вечно.

Черный Лис был мифом. Таким же мифом, как Говорящие Деревья на Изумрудных полянах, Вещие Сны на берегах колдовского озера Грез или Спящий Ужас в самом сердце Ночного леса. Но это не значит, что его совсем не было. Задавшись целью, Мертингер изучил большинство известных легенд о Черном Лисе, перечитал все книги, какие сумел найти. Тщательно отделяя многочисленные слухи и предрассудки от мельчайших крупиц настоящего знания, эльфийскому лорду удалось составить картину, выглядевшую достаточно правдоподобно для того, чтобы начать поиск.

Черный Лис часто представлялся легендарным зверем, обитавшим в Конкре с тех пор, как в этих краях появились эльфы. А может, и еще раньше. На протяжении тысяч лет его видели то здесь, то там. Видевшими всегда были дети, молодые эльфы и эльфийки, еще не достигшие совершеннолетия. Ни в одной из легенд не упоминался взрослый эльф, и из-за этого обстоятельства долгое время Черный Лис считался детской фантазией. По описаниям, его единственное внешнее отличие от обыкновенной лисы – это черный, искрящийся лунным серебром мех. И еще он умеет говорить, хотя на этот счет источники разнятся. По преданиям, все встречи детей с этим зверем обязательно заканчиваются счастьем для того, кто его встретил, и несчастьем для его недоброжелателей. Либо Лис спасает ребенка от неких неприятностей, либо посылает удачу, либо карает обидчика. В любом случае эта встреча считается добрым знаком. Черный Лис – герой множества баллад и сказаний. Большинство из детей, видевших Лиса, росли без матери или отца, и поэтому многие эльфийские исследователи имели обыкновение списывать поэтический образ Лиса на недостаток родительской ласки. В то же время другие источники говорят о том, что он существует на самом деле…

…Погоня настигала его. Сбитые в кровь лапы уже не выглядели настолько сильными и уверенными, как прежде. Сдавленный хрип, что вырывался из пасти, походил на предсмертный стон. Он просто бежал, уже безо всякой надежды на избавление, не чувствуя выхода, почти не разбирая дороги. Последние удары сердца отзывались в груди мучительной болью. Он умирал…

…Охотник чувствовал, что цель близка. Эльф навострил слух и уже улавливал тяжелую поступь мохнатых ног по зеленой траве. Лис уставал, и преследующий его конь, не менее уставший от многодневной погони, понимал это, как понимал и слившийся с конем эльф с ледяным блеском в глазах. Цель близка. Широкие взмахи подкованных магией лошадиных ног одолевали последние четверти лиги…

…Наконец он упал. Не споткнулся, не вывихнул лапы на коварных корнях и высоких кочках, нет – он просто уткнулся продолговатой мордой в землю, перестав бежать. Некоторое время прекрасный черный мех, отливающий серебром в едва пробивавшихся сквозь кроны солнечных лучах, еще вздымался, пока сердце не перестало стучать совсем…

…Охотник спрыгнул с коня, на негнущихся ногах подошел к своей жертве, упал на колени рядом с нею и застыл, пораженный. Черный Лис беспомощно лежал перед ним, холодный и мертвый, загнанный усталостью и убитый страхом, не пожелавший жить ценою своей свободы. Широко открытые влажные глаза выражали немой укор. Это было последнее послание охотнику за то, что тот не прекратил преследования. Ведь, в отличие от него, Лис в своей жизни не сделал ничего, за что следовало убить.

В растерянности эльф осторожно прикоснулся к нему ладонью, нежно погладил по мягкому серебристо-черному меху, тщетно пытаясь пробудить того, кто больше уже никогда не будет петлять от него среди деревьев. Все оказалось не важным. Лишь горечь ужасной боли наполняла теперь его сердце, горечь невыносимой потери, неизгладимой вины, беды, не восполнимой уже ничем, которую он принес миру, пойдя на поводу у своей любви…

Одинокая слеза, холодная, словно лед, потекла по его рассеченной щеке, на мгновение повисла в воздухе и полетела вниз, коснувшись в конце своего пути черного меха. «Мертвый» Лис вздрогнул. Эльф изумленно взглянул на него, протянул руку, но не успел. Оживший зверь в мгновение ока вскочил и вырвался из дрожащих пальцев.

Провожая живую легенду взглядом, суровый эльф радостно смеялся ему вслед, будто ребенок. Он видел Черного Лиса! Расскажешь друзьям – не поверят…

Лишь отсмеявшись, эльф вдруг растерянно осознал, что он взрослый и что у него нет друзей…

* * *

В это время тыловой отряд эльфийских лучников вел горстку израненных, связанных людей через дебри Конкра. Спотыкаясь и падая, пленные шли сквозь почти непроходимую чащу. Когда кто-то, споткнувшись, оставался лежать на земле слишком долго, ему в спину утыкалась стрела с серебристо-синим наконечником, и несчастный был вынужден вставать и брести дальше. А если он не мог, если усталость, страх и истощение достигали края, то отряд просто перешагивал через упавшего и шел дальше, оставляя еще живого человека на растерзание диким зверям. Три дня эльфы вели людей тайными тропами через свой лес.

Постепенно чаща редела. Бурелом и замшелые вековые деревья сменялись тонкими, уходящими в самое небо соснами, под ногами идущих все чаще пробегали прозрачные ручейки, а лучи высоко поднявшегося солнца касались измученных лиц людей.

Скоро отряд вышел на прогалину и остановился. Люди застыли в изумлении: перед ними предстало невиданное зрелище – город эльфов, легенда, затерянная в лесах Конкра.

Лес Конкр, находившийся вне территории королевства, никогда основательно не изучался. Да и раскинувшийся неподалеку Хоэр слыл местом мрачным, не приспособленным для жизни людей. Среди местных жителей и Конкр, и Чернолесье издавна имели дурную славу, поэтому без особой нужды туда никто не совался. Дровосеки старались не приближаться к запретным лесам, ведь, по слухам, эльфы больше всего ненавидели тех, кто вырубал их деревья. С такими они могли поступить очень жестоко, навсегда замуровав в кристалл или заточив в огромное ветвистое дерево. Об эльфах ходили самые разнообразные легенды. Некоторые рассказчики считали их проказливыми ночными духами, которые великолепно танцевали на лесных полянах и заманивали неосторожных путников в дебри, где те и погибали, растерзанные дикими зверями.

Сказания, причисляющие эльфов к прочей полусказочной лесной нечисти, утверждали, что жители Конкра могут общаться с деревьями, травой, водой, животными и даже с грозными ледяными драконами. В церковных трактатах упоминалось, что когда-то давно, когда боги воевали с Бансротом и его демонами, эльфы были созданы богами для борьбы с порождениями тьмы. Святое Писание утверждало, что было время, когда эльфы воевали бок о бок с людьми, гномами и орками, сокрушая демонов во славу Вечных. Но то были лишь древние легенды, в которые полагалось, конечно, верить, но если чего-то слишком долго нет рядом, то оно легко забывается. Для людей эльфы всегда оставались сказкой, как разумные говорящие тролли или мистические кобольды, помогающие добрым и рачительным хозяевам. У большинства людей о лесном народе бытовало самое нелепое представление: эльфы виделись им лишь водящими великолепные хороводы лунной ночью меж чудесных деревьев и поющими красивые и печальные песни вместе с другими такими же беззаботными духами леса, коими они, сказать по правде, никогда не были.