Через неделю Сашкина жена позвонила Наталье, и та совершенно спокойно поведала ревнивице, что все — истинная правда, она уже давно Сашкина любовница и все об этом знают. И она очень рада, что познакомилась, наконец, с женой хотя бы по телефону. Почему бы им не встретиться и не подружиться? Мужик-то один на двоих…

Ошеломленная дама затихла.

Не потому ли Сашка вскоре разошелся? Но подруги ничего ему рассказывать не стали.

После развода он купил машину — жигуль — и отправился отдохнуть в Крым. Ехал босиком, так ему было удобнее рулить. Вернувшись, рассказывал со смехом, как его все там жалели, особенно хозяин, у которого он снимал комнату.

— Курортник-то мой, — горестно говорил крымчанин, — все деньги на машину истратил, даже на ботинки не осталось! На отдых, видать, занимал…

Сашка не разубеждал доверчивых.

Подруги о нем говорили редко. Зато у Натки была одна-единственная излюбленная тема: Наталья обожала ругать мужиков. Ольга и Ксения слушали молча.

— Все мужики — козлы! — без конца вопила Натка. — Козлы! Все! До одного!

Подруги давно устали от этого бесконечного поношения сильного пола.

— А вы встречали мужчин, которые были бы порядочны с женщинами? — однажды злобно справилась Натка.

Ксения погрызла сигарету.

— Встречала. Одного…

Он ни разу не сделал ей больно. Никогда. Как ему это удавалось?… Зато Ксения, та самая, которая… Уж она вволю поизгалялась над ним.

Оля внимательно глянула исподлобья. Натка восхитилась:

— Ну да?! А чего же столько времени молчала? Расскажи! Это так интересно!

Ксения вздохнула и покачала головой:

— Человека не расскажешь…

— Тогда сыграй. Ты ведь умеешь. Она нахмурилась:

— Разлюби твою мать… Единственное, что я умею… Нет, девочки, давайте как-нибудь в другой раз. О нем — в другой раз…

Задыхающийся шепот в трубке: «Целоваю…»

Ксения вылетела из студии в коридор, раздавленная десятком дублей. Резко подхватила подол длинного платья — снимали социальную мелодраму девятнадцатого века. Смяла платье, выругалась, поискала сигареты…

В коридоре возле окна стоял высокий, худой юноша. Она споткнулась о его взгляд.

— Парень, зажигалка есть? Свою потеряла.

Обернулся. Смутился. Узнал… Беспокойно порылся в карманах… Вытащил зажигалку. Рука чуточку подрагивала.

Ксения закурила и стала его разглядывать в упор. Просторный свитер-размахайка… Джинсы… Слишком прямые волосы, падающие длинно и косо… Глазищи теперь уткнул в грязный паркет…

— Работаешь здесь? Он смутился сильнее.

— Снимаюсь… Это не оправдание, но объяснение.

— Разлюби твою мать… И ты туда же? Бесцветная перспектива. Ладно, давай знакомиться.

— Я вас знаю…

— Догадалась. А я тебя пока нет.

— Олег… — пробормотал он. — Олег Авдеев…

Олеженька, Олежек… Кто попутал их связаться друг с другом?… Бог или дьявол? Дьявол или Бог?

Ксения вернулась из магазинов. Скомандовала:

— Денис Валентинович, груз — в пакгауз!

Денис вылетел навстречу почему-то в немыслимой ярко-оранжевой бейсболке козырьком назад. Видно, Варька-дура такую на отдыхе раздобыла. Он серьезно кивнул и поволок сумки на застекленную лоджию.

— Ксения, а кто такой Дженопель Мускула? — спросил, вернувшись.

Денис весь день, с самого утра делал какие-то крутые стойки, выставлял как бы бицепсы и громко, мощно заявлял при этом:

— Дженопель Мускула!

— Фильм о нем был, — вяло объяснила Ксения. — Только вообще-то правильно «Женопель». Ты где о нем слышал?

— От папы.

— Нуда… Этот тип — почти киносупермен. Точно так же, как ты, мускулы демонстрировал и весь фильм орал: «Женопель Мускула!»

— А папа мне объяснил, что это переводится почти как «меня зовут Мускула!», — сказал Денис. Повторил мечтательно: — Супермен… А какой он из себя? И всех врагов перебил?

— Всех аккурат! — пробурчала Ксения.

— А чем? Каким оружием?

— Саблей.

— А прикинут он как был? Костюм какой-нибудь стильный, наверное, как у супергероя?

Ксения хихикнула:

— Не совсем…

«Костюм» этого пресловутого Женопеля Мускулы на протяжении всего фильма состоял из одних плавок. Просто для того, чтобы продемонстрировать могучую фигуру этого типа. Чтобы девушки восхищались. Тоже аксессуар суперменства своего рода.

Но как объяснить все это ребенку? И вообще интересная маза: «Меня зовут Мускула»… Как сие понимать? Очевидно, такой качок, всем обликом олицетворяющий сплошные мускулы. И даже имя ему — Мускула.

Пять секунд на раздумье…

— Как себя без меня вела Дашка?

— Всю дорогу спала! Но я на нее посматривал, — отчитался о проделанной работе Денис.

— А ты что поделывал?

— Смотрел «Трех мушкетеров». Как ее там звали, эту самую… не то Константа, не то Квитанция… А в фильме «Страсти по Андрею», ну, «Андрей Рублев» Тарковского… Ты его смотрела?

— Совершенно случайно видела, — ухмыльнулась Ксения.

— Так вот там неудачный ученик Рублева Фома собрал вещи, кисти да сказал: «Надоело мне все это, чего тут торчать без толку, мы все никак работу не начнем! Пойду сам работать, без Андрея — меня пригласили в другой город церковь расписать! Довольно получал науки и тумаков — ухожу!» И ушел. А как же трудовая книжка и переоформление в отделе кадров?!

Ксения хмыкнула:

— А кто тут совсем недавно рассуждал о документах у крысы?

— Так то крыса! — логично отозвался Денис. — И еще там Феофан Грек ищет своих учеников-подростков, а ему говорят: «Они помчались на площадь — смотреть, как посадника колесовать будут». Феофан принялся голосить: ой, ну вот — видали! — и таких еще учить чему-то вроде писания фресок!.. Им разве нужны фрески?!.

— Что же делать… У детей тех времен не было ни видео, ни компьютерных игр, ни кинотеатра, вот и оставалось одно развлечение: пойти казнь посмотреть, — пробурчала Ксения.

По легенде, когда Тарковскому поставили страшный диагноз, он пришел к друзьям и сказал:

— Ну, ребята, рак у меня уже есть, поэтому давайте пива!

Но Денис никак не унимался:

— А у Кончаловского в «Одиссее»… Одиссей спустился в Аид и долго несет живого козленка на жертву, взяв его одной рукой поперек, а другой — за рога. В конце пути кидает козленка в огненное жерло — принес жертву! Вот он столько времени идет с этим козленком, а тот не блеет, даже не пытается вырываться, не дергается, ну прямо настоящая мумия! Странно, да?