– Нет. – Джаспер и без того слишком походил на своего дядю. Опуститься до уровня уличного бандита – нет, это уже слишком. – Пока оставим все, как есть.

На улице залаяла собака. Джейн вздрогнула и проснулась. Джаспера снова не было.

«Должно быть, уехал в игорный дом». Джейн натянула одеяло до самого подбородка и поудобнее устроилась на мягкой перине. За окном послышалось пение птицы – значит, скоро рассвет. Почти сразу же до нее донесся звук открываемой двери, и она села в кровати. За этим последовал стук – Джаспер сбросил сапоги – и больше ничего. Только едва различимые звуки в гостиной, которая располагалась прямо под их спальней. Это было не похоже на Джаспера. Возвращаясь по утрам домой, он всегда сразу поднимался наверх.

Джейн сжала простыню, размышляя, спуститься ли ей вниз или оставить его в покое. Конечно же, он сидит внизу не просто так, и она боялась, что ее вопросы снова поставят их обоих в неловкое положение. Но что, если он страдает? Тогда нельзя, чтобы он был там один.

Только вот может быть, что ему не спится не из-за Саванны и прошлого, а от чувства вины. Джейн покрутила обручальное кольцо. Если он опять отвергнет ее, это будет очень больно. Но сидеть в темноте и мучиться вопросами – о письме, о том, почему он отдалился, – она тоже не могла.

Она встала, накинула пеньюар и вышла из спальни.

Спустившись вниз, Джейн тихонько пробралась к двери в гостиную и замерла, прислушиваясь. Джаспер мерно расхаживал по комнате. Она почувствовала, что ее решимость увядает. Он совершенно явно хотел побыть в одиночестве, и Джейн не была готова к еще одной ссоре, но бросить его в таком состоянии она не могла. Она собралась с духом и вошла внутрь.

– Джаспер. Что случилось?

Он резко развернулся. Сначала Джейн показалось, что он немного смутился и даже слегка покраснел, но почти мгновенно его неловкость сменилась неудовольствием. Джаспер все время недосыпал, и раздражительность сделалась его постоянной чертой. К тому же Джейн его напугала.

– Ничего. Иди спать. – Он нетерпеливо махнул рукой.

Эти слова почему-то разозлили Джейн больше, чем можно было ожидать. Милтон называл ее упрямой, Филип тоже, Джастин не отставал от них, и даже миссис Хейл несколько раз обвиняла ее в упрямстве. Но Джейн никогда не думала, что услышит такое от Джаспера.

– Я хочу знать, что происходит, и не ври мне, что дело в твоих тревогах о клубе, и не неси еще какую-нибудь чушь в этом роде. Мне нужна правда обо всем, что творится в игорном доме, и о письме, что ты сегодня получил.

В его глазах сверкнул гнев.

– Я не обязан ничего объяснять. Ни тебе, ни кому-либо еще.

Джейн подалась назад, неприятно изумленная, но не испуганная. Она заметила, как морщинки в уголках его глаз стали резче. Джаспер выдал себя, она все-таки загнала его в угол. Но победа ничего ей не дала.

– Лжец.

– Не смей меня отчитывать. Как будто у тебя никогда не было печали, о которой никому не хотелось говорить.

Перед внутренним взором Джейн вдруг возникла кровать, на которой лежала больная мать, и она сама на коленях возле этой кровати. Видение было таким ярким, что на мгновение она растеряла все слова. Она никогда не рассказывала об этом Джасперу. Вообще никому не рассказывала. И сейчас, когда он разговаривал с ней таким тоном, ей совершенно не хотелось открывать ему душу и признаваться в своей самой большой и самой ужасной ошибке.

– Речь не обо мне. Я знаю, что боль может буквально съесть человека. Но можно вылечить ее. – «С помощью любви», – чуть не добавила Джейн, но сейчас был самый неподходящий момент упоминать это слово.

Джаспер взглянул на нее с такой грустью, что у нее заныло сердце.

– Ты должна смириться с тем, что есть вещи, которые ты никогда обо мне не узнаешь. Это просто… невозможно.

«Например, кто та женщина, что написала тебе письмо». Внезапно Джейн накрыло волной страха, но она превозмогла себя. Если она позволит страху взять верх, то точно проиграет этот спор.

– Хорошо. Но что, если у нас появятся дети? А судя по тому, как мы… что мы… словом, они обязательно появятся. И как тогда? Ты останешься дома на ночь, чтобы быть рядом с ними? Твои родители всегда были дома – для тебя. Или ты будешь занят своими личными делами – слишком занят, чтобы заботиться об их благополучии, да и моем заодно?

– Ты бы не сказала такого, если бы знала, с какими трудностями мне приходится сейчас справляться. Именно ради благополучия наших будущих детей. И, как ты выразилась, заодно и твоего.

Джейн метнулась к нему.

– Так расскажи мне все, – почти взмолилась она. – Не важно, что это за трудности. Мы вместе найдем выход из любого положения. У нас получится.

Его губы дрогнули, и Джейн затаила дыхание – ей показалось, что сейчас он наконец-то признается, что за тяжесть лежит у него на сердце, из-за чего он так тревожится, что не дает ему уснуть. В камине вдруг треснул уголек; снаружи громко заговорили двое мужчин, нарушив напряженную тишину.

– Мне не нужна твоя помощь. Все, что мне требуется, – это побыть одному.

Джейн выскочила из гостиной. Ее руки тряслись, как у старухи. Это не Джаспер. Не тот человек, что так нежно целовал ее, с которым они так весело смеялись днем. Она разговаривала с незнакомцем – и этот незнакомец был ей отвратителен.

Она остановилась на площадке второго этажа и случайно поймала свое бледное отражение в большом зеркале. Джейн все больше и больше казалось, что это не просто дурная полоса в отношениях, а нечто вроде репетиции их будущей жизни. Джаспер, ее лучший друг, ее супруг перед Богом и людьми, отдалялся от нее, как и все прочие. В темноте ей почудилось, что на нее испуганно смотрит шестилетняя Джейн, которую старая сморщенная нянька выгоняет из спальни больной матери.

«Ты уже принесла в дом беду. Не делай хуже. Лучше бы ты послушалась, когда она запретила тебе ходить на ярмарку. Но ты, негодница, убежала из дому тайком. Смотри теперь, что из этого вышло».

Джейн крепко сжала веки, чтобы прогнать жуткий образ. Она едва сдерживала слезы. «Он не оставит меня. Не сможет. Я нужна ему».

Джейн вбежала в спальню, хлопнула дверью, схватила кочергу и принялась яростно ворошить уже угасающие угли в камине, пытаясь извлечь из них хоть каплю тепла. Без нее Джасперу ни за что не получить свой клуб… конечно, если он еще не отказался от этой идеи. Потому что Джейн уже давно не слышала ничего о том, что он собирается передать «Компанию» мистеру Бронсону. С другой стороны, она и не спрашивала. И после сегодняшней ссоры вряд ли осмелится задать ему еще хоть один вопрос – это бесполезно и лишь разозлит его.

Она опустилась на коврик возле камина, отложила кочергу и подтянула колени к груди. Тепло почти не ощущалось. Джейн дрожала от холода, да так, что у нее стучали зубы. Вдруг сегодня она впервые столкнулась лицом к лицу с настоящим Джаспером? Иногда ей казалось, что за беззаботным, улыбчивым мужчиной прячется кто-то другой, темный и мрачный, словно тень. Возможно, это не тень. Возможно, она так торопилась выйти замуж, что не разглядела истинную сущность Джаспера.