пираты! – ахнул кизляр-ага. И обернулся к команде: – Приготовиться к бою!

– Их слишком много, – прищурившись, чтобы разглядеть флаги, в ужасе прошептала София. – Надеюсь, они не станут убивать женщин? Что пираты делают с женщинами, ага?

– То же, что и турки, – угрюмо сказал тот. – Продают их в рабство.

– О Боже! – София от страха даже забыла, что она почти уже мусульманка, и крепко прижала к себе сына. Ей надо бы взывать к Аллаху, чтобы избежать плена и рабства.

– Иди в каюту, живо! – велел ей кизляр-ага.

– А как же ты?

Он угрюмо посмотрел на приближающийся флот мальтийцев, на страшные галеры с красными бортами, внушающие ужас всем туркам. Госпитальеры известны своей жестокостью и отвагой. Они прирожденные воины, обученные в кровавых боях, куда бросаются, едва только научатся держать в руке тяжелый меч, еще совсем мальчишками. Выживают сильнейшие. И их слишком много, этих мальтийцев. Турецкий же галеон почти не вооружен, они станут легкой добычей для госпитальеров. Но сдаться без боя? Туркам прекрасно известно, что их ждет в плену у неверных. Голод, лишения, возможно, пытки. Уж лучше умереть с честью.

– К бою-у-у! – протяжно выкрикнул Ибрагим-челеби и взмахнул сверкнувшей на солнце саблей.

Первым в каюту, куда забились и остальные женщины, спустился мальчик, следом за ним София. Она в последний раз обернулась, перед тем как открыть дверь в новую жизнь, и увидела, как огромный кизляр-ага вооружается. Теперь в каждой его руке было по клинку. Чалма валялась рядом, черный, как сажа, лысый череп блестел на солнце, словно смазанный маслом.

Мальтийские галеры были совсем уже близко. Рыцари скалились, предвкушая богатую добычу, и готовили абордажные крюки. Турки были обречены. София закрыла глаза и шагнула в темную, пахнущую сыростью каюту. Она не знала, на каком языке молиться и кому? Прежде она жила на Мальте и была там счастлива. Она любила и была любима, отец ее ребенка хоть и не мог на ней жениться, но был щедр и устроил их с мальчиком судьбу.

… А потом был плен. Невольничий рынок, страх, что будет, когда узнают, что она беременна? И спаситель, которого ждет сейчас короткий, но жестокий бой.

… Он и в самом деле был коротким и кровавым. Мальтийские пираты нещадно вырезали половину мужчин, остальные триста сдались. Госпитальеры ликовали. Лазутчик их не обманул! Они прекрасно знали, кто плывет на этом галеоне и в чем состоит их главная добыча. Султанша и ее шехзаде. Теперь-то Османы раскошелятся! Поэтому предводитель пиратов поначалу был с Софией и другими женщинами почтителен:

– Выходите наверх. Все, – он тут же выделил Софию и ее сына, которые были одеты богаче других. И бросил своему спутнику: – Похоже, это она. Госпожа, – он насмешливо поклонился. – Прошу вашей аудиенции.

Он говорил по-турецки, коверкая слова, и София интуитивно угадала в нем француза. Волнуясь, она сказала на почти уже забытом родном языке:

– Я не госпожа. Вы ошиблись.

– Француженка? – мальтиец был удивлен. – Обращенная в мусульманство?

– У меня не было выбора. Но я пока не мусульманка.

– Наверх! Живо! – скомандовал пират и пропустил вперед женщин, внимательно осматривая каждую, словно выбирая.

Когда в лицо ударил солнечный свет, ослепительный после мрачной каюты, София невольно закрыла глаза. А когда открыла их, застонала. Прямо перед ней с перерезанным горлом лежал Ибрагим-челеби. А рядом с ним… О нет! София поняла, что это конец всем ее надеждам на счастье.

Кизляр-ага лежал навзничь, лицом вниз, его голова была разрублена рыцарским мечом. Удар был такой силы, что лысый череп евнуха раскололся надвое, будто яйцо, и из него, подобно куриному желтку, вытекли мозги. Перемешанные с кровью и осколками костей, они растеклись по палубе, образовав под палящими лучами солнца зловонную лужу. Софию замутило, и она, зажав рот, отвернулась. Гигант, который сумел нанести такой чудовищный удар кизляр-аге, стоял рядом и ухмылялся.

– Твой возлюбленный? – спросил он у задыхающейся от рвотных позывов Софии.

– Он евнух, – еле слышно прошептала она.

– Слыхал я о забавах в султанском гареме, – гигант захохотал. – Ты мне покажешь, красавица, как вы это делали? Когда у мужчины нет члена, а только яйца.

– Рене, помолчи, – раздался грозный оклик капитана. – Это женщина султана и его сын. Не зли ее и не трогай, она нам пригодится.

– Нет! Это не шехзаде! Вы ошиблись! – отчаянно закричала София и прижала к себе ребенка. Мальчик насупился, но не плакал.

– Ты лжешь, женщина!

– Арман! – она не верила своим глазам. Он жив, ее рыцарь! Отец ее ребенка!

– Я тебя знаю?

– Помнишь, как посадил меня на корабль? Я должна была выйти замуж за твоего кузена, – она жалко улыбнулась.

– София? О Боже! Какая ужасная судьба. Ты была в гареме у султана!

– Всего лишь кормилицей шехзаде, его сына! Я ведь была беременна, когда туда попала! Меня не могли взять в гарем. Туда берут только девственниц. Я была там всего лишь служанкой. А он… – она взглядом показала на кизляр-агу. – Он всего лишь евнух.

– Капитан, так нас, выходит, обманули? – присвистнул гигант, разочарованно глядя на своего предводителя.

– Кто все эти женщины, София? – хмуро спросил тот.

– Наложницы султана. Мы отправлялись в хадж.

– Их тридцать, Арман, – повернулся к капитану гигант, пересчитав женщин. – Богатая добыча. Ведь это женщины самого султана.

– И сколько денег за них можно выручить, София?

– Я… я не знаю.

– А за тебя?

– Боюсь, ничего. Я никто, Арман. Всего лишь бывшая кормилица, – жалко сказала она.

– Но ты одета богаче других!

– Это все он, – София кивнула на мертвого евнуха. – Он нас баловал. И он… усыновил твоего…

– Замолчи! Ты сама не знаешь, что говоришь! Ты султанская подстилка, шлюха! На тебе турецкое платье! И эти украшения, – мальтиец брезгливо ткнул пальцем в золотое ожерелье на ее шее, – как ты их заработала? Что ты сделала, чтобы тебе это подарили? О, Господь Всемогущий! Моего ребенка усыновил евнух!!! И ты хочешь, чтобы я признал этот позор?!! Он мне никто, понятно? Турецкий щенок. И его ждет такая же участь, как и всех пленных турок.

– Арман! – она упала на колени. – Он не турок! Смилуйся!

– Прочь, – мальтиец брезгливо отпихнул ее ногой. – Всех – снова вниз! В каюту! И запереть! Мы идем на Крит! Отдадим добычу венецианцам, пусть сами разбираются, что делать со всем этим сбродом.

…Она плакала, думая о том, что ее судьба резко меняется уже в третий раз. Что теперь будет с ее мальчиком? А с ней? И кто она теперь, София или Зафире? Снова одна, без денег и покровителя.

Судьба…

Опасные забавы

– Назлы, позови-ка ко мне Юсуфа, – велела служанке