class="p1">Мехмед ударился лбом о бортик и, потеряв сознание, рухнул в воду.

«Наконец-то!» – с торжеством подумала Шекер Пара. Турхан, ее служанки, гаремные евнухи и даже опомнившийся кизляр-ага кинулись к бассейну, где тонул наследник. Только Салиха испуганно замерла, прижав к себе крошку Сулеймана. Но Шекер Пара заметила, как блеснули от радости и ее глаза: наконец-то!

– Здесь все мое!!! – топал ногами Ибрагим. – Слуги, наложницы, дворец! И дети в этом дворце тоже мои! Я сам решаю, что с ними делать! Захочу – и тебя убью! Я убью тебя, Турхан! Я тебя утоплю вместе с твоим щенком!!! – и он шагнул к бассейну.

– Сынок!!! – Кёсем-султан, растеряв всю свою вальяжность и значимость, неслась по саду, как простая служанка. Она все видела со своего балкона, привлеченная криками. И не могла допустить, чтобы династия лишилась наследника. О, она еще помнила судьбу своих сыновей! Когда османский трон чуть не уплыл к крымскому хану! И с каким трудом достался династии Мехмед!

Каким бы он ни был, но он – шехзаде! В нем течет кровь великих Османов!

– Ибраги-и-им!!!! Остановись!!! – она вцепилась в сына, который готов был снова броситься то ли на Турхан, то ли к бассейну, откуда евнухи торопливо вытаскивали мокрого насквозь Мехмеда, чтобы им помешать. Жизнь наследника висела на волоске. Кесем даже сомневалась, дышит ли он еще?

Ибрагим не посмел оттолкнуть мать. Тяжело дыша, он замер, глядя расширившимися зрачками, как Турхан с воем кинулась к единственному сыну:

– Мехмед!!!

Евнухи торопливо раздевали его, освобождая шею и грудь. Один из них несколько раз надавил на нее, и шехзаде вдруг закашлялся, а потом опять заскулил от боли.

– Слава Аллаху! – валиде отпустила сына и тоже кинулась к Мехмеду. – Он дышит! У него же лицо разбито! Лекаря сюда! Живо!

– Его надо во дворец, валиде, – хрипло сказал перепуганный кизляр-ага. Он понимал, что против него сейчас объединятся две могущественные женщины, Турхан и сама мать падишаха! А с Кёсем-султан шутки плохи!

Шекер Пара сочла, что настало время вмешаться. Шехзаде, увы, жив. Слаб, но дышит. И рана на лбу несмертельная. Салиха даже погрустнела. И еще крепче прижала к себе маленького Сулеймана. А ведь счастье для нее было так близко!

Сахарок шагнула к падишаху:

– Ибрагим, любимый мой, у тебя, похоже, разболелась голова. Идем, я сниму боль, сделаю тебе массаж.

– Я здоров! – он впервые ее оттолкнул.

Шекер Пара засомневалась в своем могуществе. Так ли уж она может подчинить себе султана? И как его теперь унять? Он все еще в бешенстве. Ничего не видит и не слышит. Помогла валиде, которая накинулась на сына:

– Как ты можешь! Ты чуть не убил своего ребенка!

– Он не похож на шехзаде! Мне не нужен такой наследник!

– Мехмед еще ребенок! Ему четыре года! Опомнись, Ибрагим! Он твой сын! А ты его чуть не убил из-за какого-то приблудного мальчишки!

– Потому что он лучше моего сына! Любой – лучше!

– Так же, как любой из твоих братьев был бы лучшим султаном, чем ты! – в сердцах не удержалась валиде. – Но все они умерли! Их казнили! Всех, до одного! Мехмеда, Баязета, Сулеймана… А ты жив, потому что я тебя спасла! И вот она, твоя благодарность! Ты хочешь, чтобы османская династия пресеклась!

– Хочу – казню, хочу – милую! – огрызнулся Ибрагим, но было видно, что он уже приходит в себя. Как бы он ни презирал хилого Мехмеда, но обагрить руки кровью старшего сына – этого ему никто не простит. Будет бунт.

Ибрагим почувствовал, как гулко кровь стучит в висках, будто по голове с двух сторон бьют молотобойцы. А она – это наковальня. И в глазах становится темно. Он обернулся, словно слепой, и простонал:

– Сахарок…. Где ты?

Шекер Пара кинулась к нему:

– Скоро все пройдет… Идем…

Шехзаде Мехмеда уже бережно несли во дворец двое огромных черных евнухов, а одна из рабынь главной хасеки заботливо поддерживала разбитую голову бедного ребенка. Турхан еще не вполне пришла в себя и, спотыкаясь, брела рядом, без конца повторяя дрожащими губами:

– Сынок… Мехмед… Только не умирай… Мехмед… Сынок… не умирай…

И вдруг Кёсем-султан пошатнулась и упала бы, если бы ее не подхватили служанки:

– Валиде! Что с вами?!

– И мне… лекаря… – простонала всесильная султанша, нервы у которой не выдержали.

Она давно подозревала, что Ибрагим становится неуправляемым. Это только начало! Он больше не пользуется зельями черного колдуна, но они его хотя бы успокаивали. Одновременно разрушая и без того ущербную личность Ибрагима, которого в народе недаром называли Дели: безумный.

А что теперь? Он только что в приступе бешенства чуть не убил собственного сына! Из-за какого-то приблудного мальчишки, сына рабыни! Валиде беспомощно посмотрела на стоящую рядом с падишахом пышнотелую зеленоглазую красавицу. Может, она рискнет помочь?

– Айше…

Шекер Пара поняла, что валиде обращается к ней. Ибрагим, увидев, что матери плохо, задержался возле нее. Он с каким-то болезненным любопытством смотрел, как еле шевелит губами та, чей голос всегда был властным и твердым, как сталь. Как, оказывается, хрупок человек, и это не зависит ни от сана, ни от власти, сосредоточенной в его руках.

Только что здесь, на этой траве, истекал кровью наследник Османской династии, а теперь без сил висит на руках у служанок всемогущая и несгибаемая, как всем казалось раньше, валиде. Ибрагиму стало не по себе. Ведь и его могут… И он тоже всего лишь человек…

Он вдруг вспомнил огромного Мурада Кровавого, своего единокровного брата. Который предпочел забыть об их родстве, отдавая приказ о казни Ибрагима перед самой своей смертью. Всего один шаг до небытия… Кому есть дело до того, что ты султан…

– Жить… – простонал Ибрагим, почти ничего не видя сквозь пелену, внезапно опустившуюся на глаза. – Шекер…

– Ты должен избавиться от этого мальчишки и его матери, – сказала валиде, видя, что на размякшего сына можно сейчас повлиять.

– Ошибку-то допустил кизляр-ага, – шепнула Шекер Пара на ухо падишаху. – Негоже ему сожительствовать в гареме со служанкой. Турхан-султан права. Здесь все женщины принадлежат вам, повелитель.

Чуткая валиде это услышала. Если бы ей не было так плохо, она бы задумалась: а почему вдруг фаворитка наговаривает на главу черных евнухов? Но кизляр-ага и в самом деле допустил промашку. Не будь его каприза, не было бы в гареме рабыни, с которой он тайно сожительствует. И не было бы ее ребенка, который так нравится Ибрагиму, а он и сам ведет себя порою как ребенок.

И валиде приняла сторону Шекер Пара. Или Айше, как она ее по привычке называла.

– Главе черных