– Почему ты молчишь, Фатьма? – требовательно спросила валиде.

– Я не хочу пока замуж, мама, – Фатьма тяжело вздохнула. – Я уже трижды овдовела. Дай мне передышку хотя бы год. Вы только что выдали замуж Айше, – кивнула она на сестру.

– Такова политика, – сурово сказала Кёсем-султан. – Время сейчас неспокойное. Влиятельный зять укрепит шаткое положение Ибрагима. И мне нужна поддержка в Диване. Но ты права: мне сейчас не до тебя. Ибрагим переменил решение насчет войны с мальтийцами, но кто знает, что взбредет ему в голову завтра?

– То, что придет в голову его обожаемой Шекер Пара, – беспечно сказала Фатьма. – Говорят, что он смотрит ей в рот, как маленький ребенок.

– Это правда, – валиде резко встала. Вид у нее был недовольный. – К счастью, она беременна, а во дворец скоро прибудут новые наложницы. Я сама ими займусь. Ибрагим очень уж быстро привязался к этой женщине. Это значит, что так же быстро он может привязаться и к другой. Главное, подобрать подходящую наложницу. Но не это меня сейчас волнует. Ибрагим все-таки настоял на войне. Еле уговорили его, чтобы пошли не на Мальту, а на Крит. Ведь это венецианцы дали пристанище мальтийским пиратам, ограбившим наш галеон. Один Аллах знает, сколько продлится эта война, – и валиде в третий раз тяжело вздохнула. Потом резко обернулась к дочерям: – Что вы застыли? Идемте. Фаворитка султана в положении. Хоть какой-то праздник.

…Шекер Пара была горда: это первый праздник в честь нее. И далеко не последний. Наложницам раздали золото и сладости, падишах так счастлив, что даже передумал наказывать мальтийских пиратов. И пускай все на нее косятся, особенно султанши, и поджимают губы, сказать они ничего не посмеют. Султан Ибрагим провозгласил Шекер Пара своей хасеки! Даже не дожидаясь рождения ребенка!

Она тут же потребовала новые покои на втором этаже, гораздо просторнее первых, и еще служанок, и никто не посмел возразить. Сахарок заметила, как переглянулись сидящие рядом Турхан с Салихой, мать наследника кивнула на Шекер Пара, и обе рассмеялись.

«Что они замыслили?» – невольно напряглась Сахарок. Сегодня ее положение прочное, она хасеки, а брат только что назначен хранителем покоев. А главное, никто не знает об их с Исмаилом родстве. Даже не догадывается после того, как убили кизляр-агу, который обязательно вывел бы их на чистую воду. Но черный евнух теперь мертв, благодаря ее интригам и смелости брата.

Она невольно погладила живот. Как же долго еще ждать родов! Уже мутит, и любимые сладости в рот не лезут. Первая беременность, и роды, скорее всего, будут тяжелыми. А ну как она подурнеет? И Ибрагим от нее отвернется. Бросил же он Турхан и Салиху, не зовет больше на хальвет. А если так, то даже рождение сына не поможет. Он будет последним в очереди на трон, и когда падишахом станет его брат, это означает его смерть, а для его матери – ссылка и забвение.

«Я умна, – утешила себя Шекер Пара. – Я что-нибудь придумаю». Она ревниво смотрела на танцующих женщин. Не среди них ли будущая соперница?

– Иди сюда, Шекер Пара, – ласково позвала ее Турхан. – Ты ведь теперь хасеки. Твое место среди нас.

Валиде одобрительно посмотрела на старшую сноху и кивнула. Шекер Пара встала, чтобы пересесть к султанским женам.

– Боишься? – услышала она зловещий шепот. Турхан смотрела на нее ласково, но ее слова жалили больно. – И правильно ты дрожишь. Скоро ты не сможешь ходить на хальвет к повелителю, и он позовет кого-нибудь другого. Не сегодня-завтра прибудут новые девушки. А когда я стану валиде, твоего щенка задушат, если ты вдруг родишь сына, а тебя отправят в Старый дворец. Так что наслаждайся пока. – И она рассмеялась.

«Брат мне поможет. Когда его сделают визирем, мы перекупим у Турхан голоса пашей. Золото любят все», – попыталась себя успокоить Сахарок. Но на сердце все равно было неспокойно. Да еще и мутило. Шекер Пара не вытерпела и встала.

– Можно мне выйти, валиде?

Кёсем-султан, родившая десятерых детей, понимающе улыбнулась:

– Иди, Шекер Пара. Мы без тебя отпразднуем чудесную новость.

* * *

… Она даже не думала, что будет так тяжело. Ее мать без конца рожала, и рожала легко. Шекер Пара не видела, чтобы, будучи беременной, Нана отдыхала. Даже на девятом месяце мать трудилась в поле наравне со всеми, бывало, там же и разрешалась от бремени. Так родились и Седа, и младшая, Карине. А она, Сахарок, любимая женщина султана, уже на третьем месяце беременности больше лежала, чем ходила. И с удивлением думала: как же мама все это выдерживала? Да еще работала по дому и в поле!

«Что со мной не так?» – всерьез задумалась она. Шекер Пара было тревожно. Она не знала, как должна протекать беременность, но явно не так, как у нее. Аппетит вдруг пропал, лицо осунулось. Вместо того чтобы с каждой неделей прибавлять в весе, она худела.

Шекер Пара выворачивало наизнанку с утра до вечера, даже лекарша не могла ничем помочь. Она с тревогой смотрела на фаворитку:

– Я еще ни разу не видела, чтобы женщина в положении так недомогала. Видать, вы, госпожа, не созданы для материнства.

– Замолчи! – она опять нагнулась над тазом, чувствуя, как внутри все сжимается. К ней тут же кинулась рабыня: помочь. Потом торопливо вытерла душистой влажной тканью липкие от рвоты рот и подбородок султанши. – Я рожу сына! И не одного! – яростно сказала Шекер Пара.

Лекарша с сомнением покачала головой. Фаворитка – женщина необъятная, хотя и молодая еще, кто знает, не болезнь ли это? Эта беспрерывная рвота неспроста. Вот уже третий месяц все, что ест хасеки, тут же отторгается ее плодом.

«Я даже похудела!» – в отчаянии думала Шекер Пара, не в силах подняться с постели, не то что выйти из комнаты. «И сколько еще это будет продолжаться?! О том, чтобы идти на хальвет и речи нет. Меня и там вырвет! Беспрерывно мутит, в рот ни куска не лезет. Ребенок родится хилым, если я так и не смогу кушать. И что теперь будет?!»

Новость мигом распространилась по гарему. О том, что фаворитка не может выйти из своих покоев, так ей плохо. Наложницы шушукались, а султанши, посмеиваясь, раздавали девушкам деньги, поощряя сплетни. Сама природа возмутилась против наглой толстухи, объявившей себя хасеки, даже не родив султану ребенка.

Ибрагим был обеспокоен. Не выдержав, он пришел к Шекер Пара сам. Она как раз отдыхала после очередного спазма, вызвавшего обильную рвоту.

– Что с тобой, Сахарок? – ласково спросил Ибрагим, потом присел рядом и взял ее липкую от пота руку в свои горячие ладони.