разницы, сколько лет они учились. Я на другом уровне.

Ну да, главное самому в это верить. Глядишь — и никто не станет проверять. А станет — чего-нибудь придумаю. Вряд ли они выставят против меня кого-то серьёзнее Эмы. Младшего наследника наверняка поберегут: ну а вдруг я действительно осуществлю свои угрозы.

— В таком случае решение принято, — раздаётся со стороны советника равнодушное. — Я сам проверю способности нового претендента. Проведём поединок. Прямо сейчас.

Глава 20

Достать кхелота

Советник кайзера — это ведь необязательно сильный маг, правда? Он же, наверное, своим умом всего добился. Или вообще — его точно по знакомству взяли, вот!

Хотя радостная физиономия Ангвара говорит об обратном. Он уже будто смакует картины грядущей расправы.

Красноглазый между тем встаëт с Иерархова места и направляется к выходу. Останавливается на полпути и кивает мне с тщательно отмеренной издëвкой:

— Пожалуй, стоит выйти на улицу, МАКС. Покажите мне всё, на что способны. И конечно, сдерживаться необязательно. Всё равно вы не сможете меня… Как вы там сказали? Уделать? Хорошее слово, мне нравится.

И уходит, довольный, так и не дождавшись от меня ответа. За ним нестройными рядами тянутся родственники с Ангваром во главе. Мне тоже ничего не остаëтся, кроме как встать с полюбившегося стула и последовать за ними.

— Отличное представление, — счастливо улыбается так и не изгнанный с совета ребëнок, устремляясь мне навстречу. — Похоже, тебе удалось разозлить кхелота.

— Кого? — переспрашиваю без особого интереса. Троллей я уже видел, фейри тоже. Подумаешь, очередная странная раса!

— Коренного жителя острова Кхь, — отвечает мальчик, приноравливаясь к моему шагу. — Ты что же, не знаешь?

Пожимаю плечами. Я и про остров такой сроду не слышал. За пять прожитых тут дней до местной географии дело так и не дошло.

— Странно, — хмурится дотошный ребёнок. — В клане всё так плохо с обучением молодёжи?

Отмахиваюсь, не вдаваясь в подробности:

— Без понятия. У меня с памятью проблемы.

— О-о-о, — сочувственно тянет мальчик. — Всё заново учить придётся? Не завидую.

Оставляю замечание словоохотливого пацана без внимания. Мне сейчас о предстоящем поединке думать надо, а не светские беседы вести. Но ребёнка моё молчание совершенно не смущает.

— Вообще-то про кхелотов как раз мало что известно, — продолжает мальчик. — Тридцать лет назад на бескрайнем безжизненном северном острове разом проснулись все вулканы. А потом его разом наводнили странные люди с красными глазами. Они помнили древние времена и рассказывали возмутительные вещи. Но в их лице кайзер и Великая Росия обрели надёжного союзника и партнёра…

— Ну и мастак ты байки травить, малыш, — усмехаюсь я и наконец выхожу на улицу.

Хорошо, что площадка перед Иерарховым домом весьма обширная, потому что народу тут собралось немало. Все присутствовавшие на совете, охранники, Эма. Кажется, ещё кое-кто подтянулся.

Толпа этих замечательных людей образовала широкий круг, в центре которого со скучающим видом замер Рах Шан. Он оборачивается на звук наших с пацаном шагов и едва заметно, но от этого не менее кровожадно, улыбается.

— Явился всё-таки.

— Сбегать не в моих правилах, — просто отвечаю я, входя в круг. И тут же по периметру и над нами, отсекая шум голосов, вспыхивает силовое поле.

Минуту мы с красноглазым пялимся друг на друга, оценивая. По физическим параметрам он явно мне проигрывает. Но как понять, что ждёт меня в магическом плане, — неясно. Да и недооценивать этого типа из-за тощей комплекции я бы тоже не торопился: такие ребята и безо всякого колдунства бывают весьма неприятными противниками.

— Ранее вы сказали, — вдруг прерывает советник молчание, — что на совете должны равно присутствовать все заинтересованные стороны. Что вы подразумевали под этим?

Неожиданный вопрос слегка выбивает меня из колеи. К чему это он ведёт? Осторожно отвечаю:

— Разве стороны конфликта не должны выяснять отношения друг с другом публично и в равных условиях?

Рах Шан медленно качает головой:

— Нет. То, о чём ты говоришь, противоречит вашей иерархической традиции. Другой вопрос. Как давно ты виделся с одним из моих сородичей?

Открываю рот, чтобы ответить. И закрываю его снова. Во-первых, раскрывать подробности своей личной жизни я не обязан. К тому же вокруг импровизированной спарринг-площадки греет уши толпа народу. Это нам с Равшаном тут ни шиша не слышно. А вот заинтересованной родне за пределами барьера — очень даже. Нет уж. Меньше знают — крепче спят.

— Не въезжаю, о чём вы толкуете, советник, — нахально усмехаюсь я. — Кроме вас есть ещё кто-то?

Ну и пусть моя ложь видна невооружённым взглядом. Не пойман — не вор, ясно тебе, чистейшество?

Рах Шан чуть прищуривается, будто прочитал мои мысли.

— Ладно, — зловеще произносит он. И продолжает, но уже громовым голосом — так, что, наверное, в доме матриарха слышно. — Да начнётся поединок! По законам Великой Росии и с благословения Церкви Второго пришествия!

Замолкает на несколько секунд. Судя по невнятным силуэтам, просвечивающимся через силовое поле, зрители радостно аплодируют и размахивают руками. Ещё бы! Каждый любит смотреть, как кому-то чистят морду. Главное, чтобы не ему самому.

— Поскольку целью поединка является всего лишь проверка способностей МАКСА Воскресенского, для победы ему достаточно будет меня коснуться, — чуть тише говорит красноглазый. — Его проигрыш будет засчитан, когда я пойму, что он не может этого сделать.

Не «если», а «когда»? Кажется, советник кайзера вовсе не сомневается в моём поражении. И не то чтобы я могу его в этом упрекнуть.

Зато у меня есть отвага. И слабоумие, очевидно, — раз вообще во всё это влез. Но идти на попятный уже поздно, потому что Рах Шан воздевает вверх руки и громогласно объявляет:

— Да начнётся поединок!

«После которого я как следует тебя допрошу,» — тут же раздаётся у меня в ушах чей-то мерзкий издевательский голос. А вокруг одновременно материализуются тонкие чёрные нити, напоминающие паутину. И я мгновенно оказываюсь укутан в них по самое не балуй!

Дёргаюсь раз, другой — держат крепко.

— А уже после, — Рах Шан движется среди этих нитей легко, словно настоящий паук. — Я как следует тебя расспрошу.

— Два раза обязательно повторять? — хмуро спрашиваю я, одновременно пытаясь вызвать огонь, как получалось у меня раньше. Но полыхает пока что только пониже спины.

— Ты слышал? — притормаживает советник. — Не может быть!

Источник наконец отзывается — неохотно, будто просыпается. Давай, лентяй, работай! Спелёнутая нитями ладонь занимается пламенем. Стоит ей освободиться, резко взмахиваю рукой, выжигая всё, до чего дотягиваюсь. Заполняющие пространство нитки горят как шёлковые. В смысле, медленно скукоживаются и тут же осыпаются пеплом. Ну, хоть палёным не воняют, и то хорошо.

Поджигаю вторую руку — а это, оказывается, весело! — и прохожусь огненным колесом по окружающему пространству. Знай наших, красноглазый!

Со стороны советника доносится сдержанный смешок.

— Поймал! — радостно шелестит его голос.

А моё собственное сердце вдруг останавливается. Равно как и всё вокруг. Пространство осыпается красноватым песком. Нет больше ни силового поля, ни ухмыляющегося противника. Надо мной возвышается каменная пирамида, вершина которой упирается в небо. В центре обращённой ко мне грани напряжённо мечется гигантский зрачок — настолько чёрный, что, кажется, поглощает собой все краски мира.

«Покорись!» — набатом бьёт по моей черепушке. Кости гудят и вибрируют, будто медные колокола. Кажется, моя голова сейчас взорвётся.

Зрачок на пирамиде замедляется — и останавливается прямо на мне. Он ритмично пульсирует, одновременно будто бы сдирая с меня слой за слоем. Одежда, кожа, внутренности — всё втягивается внутрь ненасытной черноты. Боли нет, но ощущение распада выворачивает мозги наизнанку.

«Покорись!» — повелевает невидимое существо. А я чувствую себя таким