– Да ничего особенного, смех да и только, – пожал тот плечами. – Месяца этак полтора после нашего блиц-турне во Владивосток явилась ко мне одна дамочка. Как выяснилось – американка. Поначалу поинтересовалась, выполняет ли мое детективное бюро деликатные поручения? Разумеется, говорю, для того и созданы. Помялась и говорит, что есть у нее серьезные основания подозревать мужа в неверности. Выкладывает все это, а сама глазками по сторонам…

– Понятно. Ну, а вы?

– А я, как обычно, Осама-сан, вежливо объяснил мадам, что за такие семейные дела не берусь ни за какие гонорары. Она, как водится, попыталась глазками поиграть, пококетничать. Намекнула на сверхъестественную благодарность – но, как говорится, я стоял насмерть! Тогда мадам повздыхала и якобы от скуки начала расспрашивать про глобусы, схемы строения земли. Поахала – будто до знакомства со мной предполагала, что земля плоская и стоит на черепахах и слонах. Спросила напрямик: а почему, господин ученый, вы про свою ученую специализацию на вывеске не написали?

– Думаете, это была проверка Мейсона?

– Мне почему-то так показалось… Когда дамочка ушла, я пустил по ее следу парнишку Линя. Как я и предполагал, дамочка прямиком направилась в американское консульство.

– Ну-ну, – неопределенно буркнул японец, и, уходя, напомнил про груз на таможне.

Раскланявшись, мужчины расстались, и Осама сел в вызванный заблаговременно таксомотор. Агасфер же растолкал Андрея: пора было ехать на Каретный двор, куда Безухий должен был привезти долгожданную буровую треногу с приводом.

Как только автомобиль выехал с территории сеттльмента, он тут же очутился на широкой, заполненной пешеходами, торговцами, рикшами, трамваями и бесчисленными пешеходами улице. Агасфер прикрыл глаза: он не понимал, как можно ехать в такой толчее и никого не задавить. Андрей же, похоже, вполне освоился с сутолокой и «броуновским» движением[48] на улицах Шанхая. Ругаясь по-русски и по-китайски, он отчаянно крутил руль, почти не снимая левой руки с клаксона, и успевал еще иронично поглядывать на отца, которому от царящего на улицах хаоса было просто не по себе.

На Каретном дворе, где по чертежам Агасфера мастера изготовляли два тарантаса на заказ, Безухий еще не появлялся. Старший мастер, беспрерывно кланяясь, подвел заказчика к запертой двери большого сарая и с торжеством продемонстрировал свою работу.

Тарантасы были и впрямь необычными. Прежде всего, бросалось в глаза то, что вместо деревянных с железными ободами колес рама была поставлена на автомобильные «дутыши» с мощными и в то же время мягкими рессорами. Несложное приспособление позволяло прямо на ходу изменить клиренс[49] тарантаса.

«Небольшую» хитрость имели и боковые основания рамы – в отличие от колес, практически не бросающуюся в глаза. Они были изготовлены из труб. Именно в этих боковинах Агасфер планировал устроить тайники, в том числе и для оружия. Поперечины боковин тоже были металлическими, и на одной из них предполагалась закрепить на шарнире две «ноги» складной треноги в сложенном виде.

Наконец появился и Безухий на нанятой повозке. Его парик от жары и тряски несколько сдвинулся в сторону, однако никто из здешних мастеров и подмастерьев не позволил себе даже легкой улыбки: Безухого здесь, как, впрочем, и во многих других местах Шанхая, знали и боялись.

По команде старшего мастера все подмастерья побросали свою работу и взялись за треногу. Ее перенесли на тарантас и закрепили две «ноги». Попробовали поднять и поставить треногу в рабочее положение – и тут выяснилось, что она слишком тяжела. Впятером-вшестером поставить ее можно было легко. Но как справиться с этой задачей двум-трем людям, на бескрайних русских просторах? Подозвав старшего, Агасфер тут же набросал на клочке бумаги дополнительное простое приспособление для подъема. И мастер, мгновенно уловив суть, с уважением поклонился: решение было несложным и снимало все проблемы.

Покончив с техническими вопросами, Агасфер уселся рядом с мрачным Безухим, шутливо толкнул его плечом:

– Ху, почему ты такой хмурый?

Тот не стал скрывать:

– Я все же не понимаю, Берг, для чего нам там беспокоиться об этом молодом riben gou[50], друг мой? Зачем нам тратить время и силы, чтобы найти его?

– Ху, если с молодым Осамой что-нибудь случится, для нашей экспедиции найдут другого японца: без соглядатаев в Россию нас просто не пустят. И потом: если с нами будет Масао, всемерная поддержка его отца нам гарантирована! Я же тебе уже объяснял… И еще повторю: искать его нужно так, чтобы ни Масао, ни те, с кем он якшается, не заметили слежки!

– Хорошо, – Безухий встал, хлопнул париком по колену, и с омерзением напялил его на голову. – Я найду его для тебя, Берг.

* * *

К великой досаде Безухого, младшего Осаму нашел все же «мальчишка» Линь. Это произошло на четвертый день поисков.

Китайский юноша, которому едва исполнилось 20 лет, по наблюдению Агасфера, вообще был редким самородком. И разведка, судя по всему, была его настоящим призванием. Стоило Агасферу поручить «мальчишке» кого-нибудь найти в большом городе или что-то разузнать, Линь преображался. Самое странное в нем было то, что никто и никогда не учил Линя искусству маскировки, технологиям расспросов, манерам мгновенно преображаться и способам уходить от преследования.

Когда поручений от Агасфера не было, он с увлечением копался в саду под снисходительным присмотром Безухого. Однако стоило ему узнать, что Бергу что-то нужно, он тут же бросал все и вызывался услужить. Если дело было спешным, мгновенно исчезал – бывало, на день, бывало, и на неделю. А появившись, с затаенной гордостью докладывал о результатах своей очередной миссии.

Однажды, во время своей отлучки Линя, Безухий позвал Агасфера во флигелек, в котором китайцы по-прежнему обитали, и молча раскрыл перед ним сундук, который Линь обычно тщательно запирал.

Помимо всего прочего, в сундуке оказалось несколько приличных европейских костюмов, который Агасфер в разное время, по мере взросления юноши, покупал ему. В отдельном пакете лежало десятка два фуражек рассыльных из солидных отелей и крупных магазинов, несколько комплектов униформы барменов. Нашлись в сундуке два мундира полицейских, которыми экипировались служители порядка во Французской и Британской концессиях, тряпье кули и рикши и даже женский хиджаб с головным покрывалом и чадрой. На дне сундука обнаружилось коромысло, на котором китайские уличные «рестораторы» носили вечно горящие камельки и корзины с продуктами, а также несколько пистолетов и револьверов.