Но вот пуговицы закончились, и Эвелин застонала от разочарования.

Но Сэма это ничуть не смутило. Он обхватил ладонью упругую грудь и коснулся губами соска, втянув его вместе с тканью сорочки. Эвелин выгнулась, схватила Сэма за голову, прижимая его к себе и постанывая. Она желала ощутить его губы, руки, язык везде.

А Сэм тем временем ласкал ее тело, бедра, ноги, дюйм за дюймом приподнимая подол сорочки, обнажая ставшую слишком чувствительной кожу.

Эвелин охватила паника при воспоминании о том, как срывал с нее сорочку своими ледяными руками Филипп.

Но руки Сэма источали тепло, а его прикосновения были нежными и возбуждающими. Он гладил внутреннюю поверхность ее бедер, ягодицы, и Эвелин нетерпеливо заерзала, желая большего.

Сэм стянул с нее сорочку и отбросил в сторону. Эвелин уже хотела прикрыться руками, но выражение глаз Сэма удержало ее от этого.

— Господи, Эвелин, какая же ты красивая, — глухо произнес он.

— Дотронься до меня, — взмолилась Эвелин.

— Где?

Сэм словно вознамерился немного помучить ее.

— Везде.

— Скажи, чего ты хочешь.

Сэм принялся покрывать шею Эвелин дразнящими, сводящими с ума, мучительными поцелуями. А она хотела ощутить его руки и губы на своей груди. Хотела, чтобы он взял ее, уложив на мягкую перину. Сэм действовал медленно и осторожно, в то время как Эвелин мечтала о безумной страсти, взрыве эмоций.

— Я хочу… все! — выпалила она, не зная, чего просить сначала.

Она ударила Сэма по плечам и оседлала его бедра, смело взирая на него сверху вниз. Его восставшая плоть пульсировала совсем рядом, натягивая ткань бриджей. Эвелин принялась расстегивать пуговицы, и Сэму пришлось стиснуть зубы и вцепиться в простыни, когда ее рука скользнула по сосредоточию его желания.

Он застонал, когда Эвелин принялась ласкать его, изучая. Ей доставляло огромное удовольствие дотрагиваться до него, видеть его реакцию на то, что она с ним проделывает. Жилы на шее Сэма натянулись, и Эвелин, прижавшись к нему всем своим обнаженным телом, прикоснулась к ним губами. Она ощутила солоноватый привкус пота и жадно вдохнула пряный мужской аромат. Эвелин терлась о Сэма, восхищаясь шелком его кожи и прикосновениями своих затвердевших сосков к его груди. Она ощущала пульсацию его разгоряченной плоти, упиравшейся в ее живот.

Она ненавидела интимную составляющую брака, боялась ее. Но не сейчас, не с Сэмом.

Он что-то шептал Эвелин на ухо, пока его руки скользили по ее телу. Она ошеломленно охнула, когда его пальцы нашли ее разгоряченное лоно и скользнули внутрь.

— Сэм! — выкрикнула Эвелин, и мужчина на мгновение замер внутри ее.

— Син[7], — пробормотал Синджон. — Син.

Эвелин ничего не поняла. Как можно называть грехом столь божественное действо? Но она не стала задумываться. Пальцы Сэма вновь пришли в движение. Они дразнили, уговаривали, подталкивали к действию. Эвелин со стоном подалась вперед, моля о большем.

Наступившая вскоре развязка удивила и ошеломила ее. Она, конечно, и раньше слышала о подобном. Ведь она была замужней женщиной, да к тому же имела очень опытную и болтливую сестру. Только вот Эвелин и представить себе не могла, что большего наслаждения, чем это, нет на земле.

Сэм слегка приподнял Эвелин и со стоном вошел в нее, вырвав из горла очередной крик. Он был таким горячим, таким сильным и восхитительным. Эвелин нетерпеливо заерзала, желая продолжения, и Сэм повиновался, подавшись вперед с удовлетворенным рычанием.

Эвелин почувствовала, как на нее надвигается новая волна наслаждения, и начала приподниматься в унисон с движениями Сэма. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, не хотела останавливаться. Эвелин громко вскрикнула, ощутив, как очередная жаркая волна окатила ее с головы до ног. Она почувствовала, как Сэм вошел в нее в последний раз, а потом со стоном выгнулся, приближаясь к развязке.

Эвелин упала ему на грудь и прижалась всем телом. Сэм откинул с ее лица влажные волосы и погладил по спине. Эвелин слышала, как бьется его сердце, и улыбнулась. Сэм заставлял ее чувствовать себя защищенной, заставлял испытывать чувства и эмоции, о существовании которых она даже не подозревала.

Эвелин хрипло запротестовала, когда Сэм попытался приподнять ее со своей груди. Он соскользнул с кровати, и Эвелин нахмурилась. Ее кожа сразу же остыла в том месте, где ее касалось тело Сэма. Она вспомнила о том, что он все еще не до конца раздет, когда Сэм стянул с себя бриджи и отбросил их в сторону.

Он стоял перед Эвелин полностью обнаженный, и его кожа отливала золотом в трепещущем свете свечи. Он был величественнее, чем древние итальянские статуи, красивее и желаннее мужчин, изображенных в книгах Филиппа.

— О… — выдохнула она. — О Боже!

Под ее взглядом плоть Сэма вновь затвердела и восстала. Эвелин протянула руку, чтобы поласкать его, и Сэм судорожно втянул носом воздух. Следуя порыву, Эвелин наклонилась и поцеловала самый кончик. Мускусный аромат мужского тела дразнил ее ноздри и сводил с ума. Эвелин посмотрела на своего лакея и увидела, как потемнели от желания его глаза. По ее телу пробежала дрожь, и она улыбнулась, чувствуя себя распутной и могущественной — богиней рядом со своим богом. Эвелин откинулась на подушки, раскрыла объятия, и Сэм не замедлил в них очутиться.

Эвелин заглянула в его глаза, когда он мучительно медленно вошел в нее. Она обхватила ногами бедра Сэма и закрыла глаза.

Если это и грех, то она готова грешить вечно.

Люси Фрейн нервно расхаживала по своей спальне. Она приказала задернуть шторы и запереть двери, но все равно не чувствовала себя в безопасности.

Филипп Реншо следил за ней.

Люси получила его сообщение — отвратительное, пугающее, доставленное незнакомцем прямо к ее двери и испуганно нашептанное на ухо дворецким. Услышав его, она в ужасе уронила чашку с чаем. Вернее, швырнула через всю комнату, преисполненная ярости и страха.

Дворецкий просто спокойно отошел в сторону, ибо давно привык к вспышкам гнева со стороны Фрейнов и уже не убегал в ужасе. Он приказал служанке собрать осколки и налил своей госпоже бренди, чтобы та немного успокоилась.

Люси залпом осушила протянутый ей бокал и удалилась в свою спальню. Сквозь щель в занавесях она внимательно осмотрела улицу перед домом в поисках Филиппа Реншо, но, конечно, никого не увидела. Он просто возник на мгновение, подобно исчадию ада, чтобы забрать ее душу. Люси задрожала и отпрянула от окна.

Она не хотела признаваться себе в том, что сама во всем виновата. Ее кратковременную интрижку с Филиппом Реншо породило уязвленное самолюбие. Фрейн заявил, что любой мужчина с радостью примет в свою постель такую красавицу, как Эвелин.