Только сейчас Колин понял, что ДК и мистер Лайфорд – родственники.

– Ну, сынок, я просто боюсь отправлять тебя на охоту с этими йеху.

Потом он затянул долгую и скучную речь о том, какими патронами пользоваться и как важно не забывать заряжать оба ствола. Выяснилось, что Линдси и ДК сговорились сесть под деревьями и караулить кабана около «приманки», что бы это ни значило, а ДСУ и КЖТ планировали уйти в другую сторону с милым и совершенно не страшным лабрадуделем. Катрина отказывалась идти на охоту по этическим причинам и оставалась в лагере. Не так давно она призналась Колину, что она вегетарианка.

– По-моему, это преступление, – сказала Катрина об охоте на кабанов. – Хотя эти свиньи, конечно, ужасные. Но диких свиней и не было бы, если бы мы не ели домашних.

– Теперь я тоже подумываю о том, чтобы стать вегетарианцем, – сказал сидевший рядом с Катриной Гассан и приобнял ее за талию.

– Только худеть не вздумай, – ответила Катрина, и они поцеловались на глазах у Колина. (Все это по-прежнему не укладывалось в его голове.)

– Ну что, мальчики? – сказал мистер Лайфорд, хлопнув Колина по спине и явно не рассчитав силы. – Готовы отправиться на свою первую в жизни охоту?

Колин неохотно кивнул, помахал на прощание Линдси и остальным и вышел вместе с Гассаном, которому оранжевый жилет был явно маловат. Они спустились по склону холма, но шли не по следу, а куда глаза глядят.

– Начнем с поиска лунок, – объяснил мистер Лайфорд. – Мест, где кабан разрыл землю своим пятаком.

Он разговаривал с ними как с девятилетками, но едва Колин задумался, не принял ли мистер Лайфорд их за детишек, как тот повернулся к ним с банкой жевательного табака в руках и предложил обоим по щепотке. Колин и Гассан вежливо отказались.

На протяжении следующего часа они почти не разговаривали, потому что мистер Лайфорд сказал, что «дикий кабан может испугаться звуков человеческого голоса» (как будто другие голоса, например марсиан, для этих милых животных – привычное дело). Руки на прикладах ружей, стволы которых были обращены вниз, вспотели. Наконец Гассан что-то заметил.

– Мистер Лайфорд, – прошептал он и показал на ямку в земле. Отец ДК присел и внимательно осмотрел ее, затем принюхался и пропустил землю сквозь пальцы.

– То самое, – прошептал он, – лунка. Молодец, ХАССАН, совсем свежую нашел. Кабан здесь недавно проходил. Теперь нам надо идти по его следу.

Мистер Лайфорд ускорил шаг.

Вскоре уже сам мистер Лайфорд нашел лунку, а потом еще одну и наконец убедился, что они взяли след. Ребята с трудом поспевали за ним. Так продолжалось минут пять, а потом Гассан сказал:

– Может, пора завязывать с этим бегоходством?

– Да, – кивнул Колин, и они вместе закричали:

– Мистер Лайфорд!

– Что случилось, мальчики? – Отец ДК развернулся и сделал несколько шагов в их сторону. – Мы взяли след. Кабан близко, я его чую.

– Не могли бы вы идти чуть помедленнее? – спросил Гассан. – А может, передохнем? Или сначала передохнем, а потом снова пойдем, но помедленнее?

– Мальчики, если вы не настроены на поиски кабана, я могу оставить вас здесь, – вздохнул мистер Лайфорд. – Мы взяли его след, и у нас нет времени тянуть резину.

– Тогда, может, оставите нас позади? Мы готовы защитить вас с флангов, если кабан нападет, – предложил Колин.

Мистер Лайфорд грустно покачал головой, словно жалея тех несчастных, которые не способны пойти на все ради того, чтобы пройти по следу до самого конца.

– Так и быть, я за вами вернусь. Вернусь, потому что мне понадобится ваша помощь, чтобы вынести отсюда великолепного подстреленного кабана!

Он уже отошел на несколько шагов, но потом вдруг остановился и вытащил из кармана банку с табаком.

– Вот, – сказал он, протягивая ее Колину. – А то я боюсь, что кабан учует гаультерию[68].

Когда мистер Лайфорд убежал в поисках свежих лунок. Гассан произнес, усаживаясь на полусгнившее поваленное дерево:

– Ох, ну и веселуха… Мне и в голову не пришло, что на охоте нужно так много ходить. Нам бы такую малину, как у Линдси: сидишь себе под деревом, целуешься и ждешь, пока кабан мимо не пробежит.

– Ага, – рассеянно кивнул Колин.

– Эй, ты взял диктофон? – спросил Гассан.

– Да, а что?

– Дай-ка сюда.

Колин вытащил диктофон из кармана и протянул Гассану. Тот нажал на кнопку записи и, стараясь как можно сильнее походить на капитана Жан-Люка Пикара из «Звездного пути», сказал:

– Журнал капитана. 9326.5 по звездному календарю. Охота на кабана – это скучно, очень скучно. Пожалуй, я вздремну. Мой смышленый компаньон-вулканец[69]даст мне знать, если поблизости обнаружится эта опасная тварь. – Вернув Колину диктофон, Гассан лег на землю и закрыл глаза. – Вот это я понимаю, охота! – сказал он перед тем, как заснуть.

Колин сидел, наблюдая за лениво плывущими по небу облаками. Мысли были те же, что и всегда: он тосковал по К. XIX. Она сейчас была в лагере, где ей – по крайней мере, в прошлом году было так – не разрешалось пользоваться мобильным. На всякий случай он все-таки достал телефон из кармана камуфляжных штанов. Сигнал, как ни странно, ловился, но пропущенных звонков не было. Ему хотелось позвонить ей, но он сдержался. Он позвонит, когда теорема будет закончена, но чтобы закончить ее, надо еще подумать над Аномалией III. С восемнадцатью из девятнадцати Катерин все было в полном порядке, но в случае с третьей Катериной, которая на фоне других играла совсем уж незначительную роль, почему-то каждый раз получался издевательски ухмыляющийся график.

Вспоминая ее, он подумал, не упустил ли в своих расчетах какую-нибудь черту ее характера. Конечно, они были знакомы всего двенадцать дней, но весь смысл теоремы был в том, что для получения верного результата совершенно не обязательно было близко знать человека. Катерина III… Катерина III… Кто бы мог подумать, что именно она станет причиной краха его теоремы?

Следующие девяносто минут Колин беспрестанно думал о девочке, которую знал меньше двух недель. Но в конце концов устал от этого. Чтобы убить время, он стал искать анаграммы ее длинного имени: Катерина Мутсенсбергер. Раньше он никогда этого не делал, и очень удивился, когда нашел в ее имени слова «Не берег Катерину». Совершеннейшая неправда! Всех Катерин он берег одинаково.