Судя по всему, он действительно хорошо к ней относится. Людмила курила и думала о странном поведении Семена.

Вдруг в окошко, ведущее в ресторан, она увидела, что Вадик подошел к столику, за которым сидела шумная компания, и заговорил с ними. Они смеялись и изредка оглядывались по сторонам, будто проверяя, не слышит ли кто их разговор.

После этого Сашок встал и, обняв Вадика за плечи, отвел его в сторону, в конец вагона-ресторана. Он держался с Вадиком как с равным, хотя был моложе его вдвое. Но юнец чувствовал себя богатым, и потому разница в возрасте его не смущала. Он был уже пьяноват, его прыщавое лицо покраснело, а маленькие свиные глазки сделались мутными.

В это время Людмилу позвали к какому-то столику, и она потеряла из виду и Вадика, и молодого человека. Через десять минут Вадик вновь появился в вагоне-ресторане. Он решительно подошел к Людмиле и, взяв ее за локоть, властно сказал:

– Давай пойдем в одно место ненадолго. Потом сюда вернешься.

– Но я же не могу, – ничего не понимая, ответила Людмила. Она посмотрела по сторонам и показала рукой на столики с посетителями:

– Тут ведь столько работы.

– Ничего, – усмехнулся Вадик. – Это мы поправим. Семен за тебя поработает.

Он подозвал Сему и небрежно объявил:

– Людмила отлучится ненадолго, а ты пока поработай за нее. А то у нее тут небольшое дельце появилось.

Семен молча кивнул, взглянув на ухмыляющееся лицо Вадика, а Людмила вся сжалась, предчувствуя недоброе. Она поймала на себе взгляд Семена и подумала о самом худшем.

Так оно и оказалось: стоило Людмиле с Вадиком пройти в служебный вагон, как Вадик остановил ее и, глядя в глаза, тихо сказал:

– Будешь хорошей девочкой, заслужишь награду. Поняла?

– А что я должна делать? – растерянно спросила Людмила, уже догадываясь, что ей предстоит.

– Ничего, – ухмыльнулся Вадик. – Сейчас сама все поймешь. Да ты не бойся, у тебя отлично получится.

С этими словами он открыл дверь ее купе и втолкнул туда Людмилу.

– Познакомьтесь-ка получше, – бросил он ей вслед и закрыл дверь, оставив Людмилу наедине с Сашком, нагло развалившимся на ее кровати.

Мерзкий тип лежал в одежде, не снимая ботинок, поверх одеяла и, заложив руки за голову, спокойно, с видом превосходства рассматривал застывшую от ужаса Людмилу.

Так вот оно что! Так и есть, они договорились с Вадиком, и тот продал ее этому немытому юнцу!

– Ну что стоишь? – просипел Сашок. – Проходи, раздевайся. Только догола, я только так хочу.

Людмила метнулась обратно. Ей показалось, что Сашок сейчас набросится на нее, повалит, изнасилует. Но этого не произошло. Юнец остался лежать без движения, со спокойной уверенностью наблюдая за развитием событий. Дверь поддалась, и Людмила выскочила в коридор.

В коридоре ее ждал Вадик, который, видимо, контролировал «операцию».

– Как ты мог! – закричала Людмила. Она задыхалась от негодования. – Как ты посмел!..

– А ну возвращайся туда, – приказал Вадик, и лицо его сделалось каменным.

– Да старайся как следует, чтобы ему понравилось. – Потом добавил:

– Он прилично заплатил за полчаса, так что ты должна обслужить его по высшему классу.

– Я не могу, – пробормотала она, опуская голову и дрожа от страха. – Нет, я не могу. Это подло с твоей стороны. – От отчаяния она решилась даже на такие слова.

– Что? – удивленно протянул Вадик. – Что ты такое несешь? Ты что, не понимала, зачем мне тут нужна? Думала, что я тебя просто так взял на работу?

Очень надо, у меня и без тебя от баб отбоя нет.

Людмила молчала, но не сдвинулась с места.

– Понимать же надо, – снисходительно продолжал Вадик. – Я мог профессиональную официантку найти. Не пришлось бы тебя всему учить, натаскивать. Ты вон до сих пор толком сдачи клиенту дать не умеешь, с блюдами вечно ошибаешься. Разве стал бы я с тобой возиться, если бы ты мне была нужна только как официантка! – Вадик покачал головой, как бы осуждая Людмилу за такую наивность.

– Но я не могу, – простонала Людмила, пытаясь пробудить в Вадике жалость.

– Ну пощади меня! Отпусти! Я уволюсь, если нужна тебе только для того, чтобы ты продавал меня мужикам.

– Вот потом и уволишься, если захочешь, – твердо заявил Вадик. Его глаза зло сверкнули. – Сначала отработай должок. Почти месяц тебя тут держу; учу уму-разуму, деньги плачу, которые ты толком не заработала. Нет, теперь за все отрабатывай. Плати за мою доброту. Пошла, пошла… – И Вадик опять подтолкнул ее к двери купе. Он не толкал ее слишком сильно. Ему хотелось, чтобы Людмила пошла сама.

Людмила закрыла за собой дверь купе и взглянула на Сашка. Тот лежал все в той же позе и спокойно ждал.

– Ну раздевайся, – процедил он презрительно. – Да быстрее, я еще в ресторан вернуться хочу, так что пошевеливайся.

«Он ведь моложе меня», – с тоской подумала Людмила и стала неловкими, мокрыми от пота пальцами стаскивать с себя одежду. Руки дрожали, одежда падала на пол.

Через тридцать минут Сашок ушел, удовлетворенный. Он потрепал Людмилу по щеке и тоном знатока похвалил:

– Молодец, девочка…

Людмиле было нестерпимо стыдно. Как она могла пойти на такое? Но что-то, видно, надломилось в ней, поскольку она всерьез верила: если Сашок заплатил за нее деньги, то имеет на все право. А она при этом еще и должница Вадика. От этой мысли сделалось страшно.

Через несколько минут Людмила вернулась в ресторан. Душа в поезде не было, поэтому ей пришлось натянуть блузку и юбку на потное тело, и теперь мокрые пятна выступили на блузке.

Вадик увидел, что Людмила вернулась, и наблюдал, как она, спотыкаясь на высоких каблуках, идет по проходу между столиками. Он заметил ее дрожащие накрашенные губы, полные застывших слез глаза.

– Ну вот и отлично, – удовлетворенно произнес он. -Ты постаралась, клиент доволен. Теперь беги, работай дальше.

Он еще раз окинул Людмилу внимательным взглядом и тихонько шлепнул по заду.

– А тебе это пошло на пользу. – Он хохотнул. – Ишь как раскраснелась.

Пунцовая от стыда, плохо соображая, Людмила проработала до конца вечера.

Сашок, вернувшийся за свой столик, весело рассказывал о проведенном времени, и вся компания хохотала, презрительно глядя на суетящуюся возле столиков Людмилу.

Ей хотелось провалиться сквозь землю.

После окончания работы Вадик заглянул к Людмиле в купе и сунул ей две сотенные купюры.

– Это твоя доля, – пояснил он. – Заработала…

С этого дня Вадик перестал навещать Людмилу по ночам. То ли брезговал ею, то ли просто презирал. Он продавал ее за деньги пассажирам, посетителям вагона-ресторана. Себе брал большую часть денег, а Людмиле отдавал гроши, но она не смела ему возражать. Она как бы уже не принадлежала сама себе, полностью подчинившись Вадику.