Стараясь быть как можно аккуратнее, мы с моим другом Вилли понесли раненого по лестнице. Когда мы добрались до первого этажа, Вилли внезапно выпустил из рук ноги раненого. Когда я повернулся, чтобы посмотреть, что случилось, то увидел, что Вилли застыл от ужаса, глядя круглыми, как чашки, глазами на самую большую бомбу, которую мне приходилось видеть в жизни. Это был гигантский монстр, его загнутые хвостовые стабилизаторы торчали из груды щебня. Память этого видения до сих пор холодит мою кровь.

Мы знали, что англичане часто сбрасывают бомбы, которые только похожи на обычные, но на самом деле на них установлен механизм задержки взрыва, специально рассчитанный так, чтобы сработать, когда пожарные будут тушить пожары, а спасательные команды – разгребать завалы, чтобы найти выживших. Вилли и я совершенно не хотели знать, к какому именно типу относится эта бомба. Мы как можно быстрее отнесли раненого зенитчика от здания и уложили его в относительной безопасности на главной площади. Мы знали, что в большом бомбоубежище есть медицинский работник, поэтому мы направились туда.

По дороге миновали старую католическую церковь. Двадцать минут назад это была прекрасная достопримечательность, одна из моих любимых в Лорьяне. Теперь же это были дымящиеся развалины непонятно какого здания. Меня разозлило то, что в этом мире уже ничего святого не осталось.

Мы доставили раненого зенитчика фельдшеру в бомбоубежище и направились обратно в казармы. Улицы Лорьяна напоминали изображения одного из средневековых видов ада. Глубокие воронки испещрили улицы и шоссе, повсюду виднелись горящие дома. В воздухе висела симфония сигналов машин скорой помощи и испуганных криков женщин и детей.

После того как прозвучал сигнал сирены «Отбой», улицы внезапно наполнились тысячами впавших в панику жителей города. Военные полицейские, сердито крича во все горло на толпу и жестикулируя своими жезлами, оказались бессильны восстановить порядок и предотвратить грабеж. Вскоре на улицах появились запряженные лошадьми повозки, доверху набитые членами семей и их имуществом. Несколько недель тому назад Королевский воздушный флот разбросал над городом сотни листовок, предупреждая гражданских лиц о необходимости эвакуации. Теперь похоже было на то, что гражданские лица вняли этим предостережениям.

Мы вернулись в наш казарменный комплекс несколько позже, чем обычно, с ног до головы покрытые пылью и сажей. Унылые охранники в воротах тщательнее обычного изучали наши документы. Мы удивились, обнаружив район гавани совершенно нетронутым. По всей видимости, целью воздушной атаки база подводных лодок вообще не была. Скорее, походило на то, что британцы намеренно сделали своей целью гражданское население Лорьяна, возможно намереваясь оставить наши верфи без рабочей силы.

Вернувшись в нашу казарму, мы с облегчением обнаружили, что все члены нашего экипажа выжили во время бомбового налета без сколько-нибудь значительных повреждений. Следующие несколько часов мы провели, попивая коньяк и рассказывая друг другу, что мы делали во время воздушного налета. Из всех этих рассказов мы вывели одно пьяное заключение: мы встретили старых друзей, близко пообщались с mademoiselles, немного поволновались, но никто из нас серьезно не пострадал. В общем, провели в порту очень хороший первый день!

События дня в конце концов утомили меня, и я очень крепко спал в эту ночь. Следующим утром половина экипажа отправлялась по домам на краткосрочную побывку. Нам, остающимся, снова предстояла пехотная подготовка. Удачей стало то, что бомбардировщики нас больше не тревожили. Когда мы вернулись в казармы днем, то увидели, что рядом с ними полным ходом ведется строительство двух больших бомбоубежищ.

Естественно, мы снова провели вечер в центре Лорьяна. Удивительно, но район развлечений снова произвел на нас такое же впечатление, словно на него никогда не было авиационного налета. Музыка, девушки, драки с военной полицией – ничего не изменилось! Все точно так же было и для нас; тот ужас, который мы пережили накануне, теперь казался нам далекой древней историей.

Строгости были суровее обычных, так что нынешним вечером мы все отправились в казармы в положенное время отбоя. Вскоре после полуночи меня вырвал из глубины сна оглушительный вой сирены воздушной тревоги. Почти сразу же наши зенитные батареи базы поставили плотную завесу заградительного огня для невидимого противника. Я не двинулся ни на дюйм из теплой постели, лишь прикрыл ухо от пронзительного воя сирены.

Секунду спустя дневальный по казарме пробежал, крича во все горло:

– Всем укрыться в бункере номер один! Побыстрее, экипаж U-505 на выход! На выход!

И все-таки мы бы не сдвинулись с места. Пять минут тишины, казалось, подтверждали нашу убежденность в том, что никакая опасность нам не грозила. Затем неожиданно три или четыре бомбы чрезвычайно крупного калибра взорвались рядом с нашей казармой. Все здание закачалось, как живое, от силы этих взрывов. Теперь дневальному не надо было поднимать нас! Похватав в охапку наши пожитки, мы побежали вниз по лестницам.

Когда мы выбегали на лестничную клетку, упавшая бомба разнесла весь угол нашего здания. Сквозь разлом проникал свет, а воздух был полон удушающей пыли и звуков тяжелых падающих обломков. Лестницы, по которой мы собирались покинуть здание, больше не существовало. Тем не менее бомбы продолжали падать, а мы отчаянно пытались как можно быстрее выбраться из здания. Наконец мы выбросили из одного подъезда наши морские мешки с вещами, сформировав из них нечто вроде подушки.

Снаружи было светло как днем от зданий, горящих вокруг нас. Мы все понеслись, как стая гончих, к открытой двери в бункер номер один. Дежурный, державший дверь в бункер открытой, кричал на нас во всю мощь своих легких:

– Шевелите своими задницами! И побыстрее, потому что дверь сейчас закроется!

Выйдя из бункера на следующее утро, мы обнаружили, что все казармы превратились в кучу дымящихся развалин. Автобусы доставили нас и другие экипажи подводных лодок в наши новые казармы Lager Lemp, бывший реабилитационный центр для выздоравливающих, расположенный в 8 километрах от Лорьяна. Все утро мы готовились к переезду к нашему новому месту расквартирования. После обеда нам было приказано вернуться для продолжения восстановительных работ на U-505.

Пока мы переживали все эти перипетии, наша подводная лодка была передвинута. Теперь она была ошвартована в ремонтном доке Keroman, на другой стороне города. Поскольку регулярное сообщение поддерживалось только до затона, мы с моим другом Вилли решили добираться до лодки пешком. Наш путь простирался через Лорьян, или, скорее, то, что от него осталось. Когда до затона оставалось около полукилометра, без всякого предупреждения сирен о воздушной тревоге зенитные орудия открыли огонь. Вполне понятно, что вскоре опять появились бомбардировщики, сбрасывая свои смертоносные яйца, которые полетели в нашу сторону.

Рядом с нами, примерно в 25 метрах от нас, располагалось старое французское кладбище, обнесенное высокой каменной стеной. Во время вчерашнего бомбового налета одна из бомб разрушила эту каменную стену недалеко от нас, что немедленно родило во мне и Вилли одну и ту же идею. Не говоря ни слова, мы проникли сквозь эту брешь на территорию кладбища. Быстро осмотревшись по сторонам, мы спрыгнули в большую свежую воронку от вчерашней бомбы.