Все они произносят слова одновременно, а это не так-то просто.

– Вы, парни, точно репетировали.

Принц позволяет им помучиться на коленях в оглушительной тишине еще несколько мгновений. Наконец он поднимает руку и говорит:

– Поднимитесь. – Они встают, и он смотрит каждому из них в глаза. – Похоже, боги на этот раз позволили вам доказать, что вы достойны этого мира. Другого шанса у вас не будет. Проявите недовольство короной и будете казнены, независимо от вашего благородного происхождения.

– Хотела бы посмотреть, как ты попытаешься это сделать, – рычу я.

– Идите. Празднуйте свою победу и возвращение в общество.

Они кланяются принцу, а затем отворачиваются. Я следую за парнями, как потерянный щенок, надеющийся на подачку. Как только они отходят от помоста, их обступают дворяне. Фейри поздравляют их, рассказывают о выигранных и проигранных из-за них ставках, как будто это и неоскорбительно вовсе, когда кто-то ставит на твою жизнь. Потом появляются идиотки, которые начинают флиртовать, а некоторые даже нагло кладут руки на моих генфинов.

Да, моих. В этом больше нет сомнений, я больше не могу врать ни себе, ни им, что после всего помогу им найти другую пару. Я ни за что не смогу этого сделать. Мне придется нарушить слово Купидона, но черт с ним. Я в любом случае ужасный Купидон.

– Прямо сейчас я запоминаю ваши лица, – говорю я, с прищуром глядя на дурацких фейри в их дурацких осязаемых телах. К счастью для этих подстилок, у моих генфинов хватает здравого смысла вежливо отстраниться от подобных фанаток.

Ни за что не догадаешься, что всего накануне вечером они были теми самыми грязными, избитыми генфинами, запертыми в клетке, которых все презирали и высмеивали. Ни за что не догадаешься, что те же самые фейри, которые сейчас преклоняются перед ними, вчера насмехались и издевались.

Фейри меняют идолов, как стриптизерши – нижнее белье. Для каждого зрителя новое, но всегда вовсе не то, что носят дома.

Глава 22

Следующие полчаса парни все еще выслушивают бесконечные фальшивые любезности и похвалы. По тому, как вскинут подбородок Ронака, и по отрывистому тону Эверта становится ясно, что они начинают терять терпение. Силред, конечно, остается вежливым и милым, но и его самообладание тает.

Они отказываются (много раз) танцевать, что не может не вызывать у меня самодовольства.

– Держу пари, со мной вы бы потанцевали, – говорю я.

Они бы точно потанцевали. Я уверена почти наверняка. По крайней мере, мы бы немного покружились.

Парни хорошо держатся, но какой-то тупица спрашивает Эверта, не мог ли он возместить убытки. Фейри поставил против него во второй день и потерял кучу денег.

Взгляд Эверта становится убийственным.

– Хочешь, чтобы я заплатил тебе за то, что выжил?

Ронак отталкивает Эверта, прежде чем тот успевает оторвать голову напыщенному высшему фейри. Лично я немного разочарована этим, но, знаете ли, в высшем обществе не принято обезглавливать людей на балу. Ронак уводит генфинов от собравшейся толпы к столику с напитками. Они наливают себе кубки, выпивают и наливают еще.

– Мм, приветик? А как же я? Вы можете хоть на пять секунд прекратить тусоваться и напиваться, и поговорить обо мне? Я чувствую, что вы меня игнорируете.

Они осушают кубки, а затем берут еще. Каждый раз, когда к ним приближаются фейри и хотят заговорить, генфины одаривают их испепеляющими взглядами, и те уходят несолоно хлебавши. Я их не виню. Раньше они казались дикими и жестокими. Теперь, когда они смогли привести себя в порядок, они выглядят… так же. То, что они одеты в сексуальные официальные наряды, не означает, что их крепкие мышцы и хмурые выражения лиц исчезли.

Силред первым нарушает молчание:

– На вкус гораздо лучше, чем то проклятое пойло, которое мы варили на острове Изгнания.

Парни хмыкают.

– Согласна всей собой, – говорю я ему. Я смотрю вниз на свое прозрачное тело. – Ну, ты понимаешь, о чем я.

– Идет, – говорит Ронак.

Они втроем напрягаются, я оборачиваюсь и вижу Дельшин, направляющуюся прямо к ним.

– Чего хочет эта стерва? – произносим мы с Эвертом одновременно.

Я хмыкаю и похлопываю его по плечу. Моя рука проходит сквозь него, но думаю, что это все равно считается.

На Дельшин платье, сшитое из переливающегося белого меха. Оно мягко огибает изгибы ее тела, а спереди так плотно обхватывает грудь, что та, глядишь, вывалится. Я смотрю вниз на моих малышек и хмурюсь.

– Привет, мальчики, – мурлычет она, подходя к ним.

Ее пушистые крылья снова выставлены напоказ, а каштановые волосы собраны на макушке огромным когтем. Интересно, заколка для волос принадлежала тому же животному, что и шкура, из которой сшито ее платье?

– Дельшин, – отрывисто произносит Ронак.

Она проводит пальцем по его груди.

– Откушу, – угрожаю я ей.

– Тебе нравится мое платье? Лучший мех, который можно купить за деньги, – говорит она, привлекая внимание к своей фигуре.

Эверт оглядывает ее с ног до головы, а затем пожимает плечами, не впечатлившись.

– Кое-кто носил мех хуже, а выглядел, поверь мне, намного лучше.

Я расплываюсь в улыбке.

Дельшин хмыкает, но в целом игнорирует его.

– Прошло столько времени, Ронак. Ты скучал по мне?

Ронак ловит ее руку, не давая опуститься на пояс его брюк. Дельшин надувает губы.

– Да ладно тебе. Ты до сих пор сердишься? Тот маленький инцидент произошел сто лет назад, и между нами с принцем все кончено. Ты оплатил свою маленькую выходку, и мы можем продолжить нашу брачную церемонию.

– Какого черта? – снова восклицаем мы с Эвертом одновременно.

Силред недоверчиво смотрит на нее.

– Дельшин, ты несерьезно. Это был не «маленький инцидент». Мы были изгнаны на пять лет из-за того, что произошло. И ты открыто крутила вчера с принцем.

Она поворачивается к нему, скрещивая руки под грудью. Я уверена, что она сделала это лишь для того, чтобы сильнее выпятить грудь.

– Как будто я могла отказать принцу разыграть сцену. Ничего не было, клянусь.

Эверт фыркает.

– Как будто твои обещания чего-то стоят.

– И что? – спрашивает она зло. – У меня появились крылья. Наша брачная церемония была прервана, но крылья показывают, как близки мы были к обретению связи. Мы должны завершить церемонию. Это ваш долг передо мной как перед генфинкой.

– Если ты думаешь, что мы все еще связаны с тобой после того, как ты легла под принца накануне последнего брачного ритуала, то ты настолько же дура, насколько стерва, – рычит Эверт.

Дельшин фыркает.

– О, повзрослей, Эверт. Это был просто секс. А он – принц. Что я должна была