Подумал вдруг, что все эти четыре дня она могла мертвая в крапиве лежать. Да, убивать её просто так Виктор не стал бы. Но вдруг зацепила шальная, случайная пуля? Кому, как ни мне знать, что случается и такое.

— Никого, - через десять минут перезвонил Архип. — В гараже собака. Рычит, в руки не даётся.

Я закрыл глаза. Мне это не нужно. Это не мои проблемы. Если Вера уехала с ними, это её решение. По крайней мере воссоеденилась с братишкой. Наверняка, ей хорошо заплатили за то, что она меня туда заманила. Не будет в обиде. Но собака? Она бросила собаку? Быть может пёс сбежал сам, испугавшись перестрелки.

Я обречённо застонал зная, что сейчас сделаю. Чем бы ни являлся этот странный зверёк, меньше всего он походил на собаку, тем более на собаку, которая в состоянии постоять за себя.

— Отлови её и привези, — ответил я, сам себя ненавидя за это решение.

Пса доставили через час. Архип внёс его за шкирку. Рука его была покусана в нескольких местах — оказывается, некоторыми навыками боя это животное обладает.

Выглядел пёс жалко. За несколько дней успел отощать. Весь в репейнике. Бантик где-то потерял, чёлка, которой бы любая баба позавидовала, упала на глаза, и на ней тоже репейник. Гипс растрепался и от влаги поотвалился кусками , удерживаясь на одном лишь честном слове.

Пёс зарычал и на меня. Я только головой покачал. Он же обнюхался, признал квартиру, побежал в комнату Веры, сильно хромая. Там засуетился, бегая вокруг кровати и поскуливая.

— Бросила она тебя, —констатировал я, разводя руками.

Пёс снова оскалил зубы. Я принёс его миску, вывалил в неё банку корма. Тот голодный был, но к корму не притрагивался. Поел немного, только когда я из комнаты вышел. Потом забился под бывшую кровать своей хозяйки.

— Архип, — позвонил я. — Отлови его снова, отвези к собачьему врачу, выглядит пёс сомнительно.

И снова попытался все это из головы выбросить.

Несколько дней как в тумане прошло. Температура поднималась вновь и вновь. Виктор, пожалев меня, притащил обогреватель и ещё одно одеяло. Толку все это давало мало, но обогреватель был придвинут вплотную к раскладушка и приятно было ощущать от него пусть и малое, но тепло. Когда становилось совсем плохо, я вытягивала ногу в толстом носке, прижимала к ребристому боку обогревателя и держала до тех пор, пока кожу не начинало печь, а затем снова прятала под одеяло.

К исходу очередного дня, которые я отсчитывала по чередованию ночи в узком окошке, я подумала о том, что нужно было, наверное, соглашаться на антибиотики. Возможно у меня инфекция. На воспаление лёгких не похоже, но кашляла я знатно.

Но к тому времени у меня появился чёткий довод против. Я несколько лет училась. Я планировала стать гинекологом. Не просто гинекологом, сидящим в поликлинике, я хотела первой в этом мире встречать маленьких, новорождённых младенцев. У меня ни разу не было повода испытать свои знания на себе. У меня и проблем-то по этому части никогда не было, скорее всего ввиду отсутствия у этой самой части каких-либо приключений. Мой цикл работал как часы. И именно это заставило меня сейчас задуматься.

Я считала. Сбивалась в днях, все же бестолковый месяц был, поди сосчитай эти дни, когда то в бегах, то в постели бандитской, то на старой раскладушке с температурой. Но по всему выходило, что месячные должны были начаться дня четыре назад.

Я снова отматывала и снова считала. Делила свой цикл наполовину, пытаясь вычислить когда у меня была овуояция. Но Вера, ты же врач, ты прекрасно знаешь, что овуляция может вести себя непредсказуемо, именно по этому календарный метод предохранения такой ненадежный. Она вполне могла случиться позже из-за стресса. Но может у меня месячные будут позже из-за стресса?

Но интуиция вопила — Вера, ты беременна. Причём беременна после той самой первой ночи, в остальные Михаил думал о контрацепции. Тогда я выпила таблетку, но потом меня же ею стошнило.

Да, я склонялась к тому, что забеременела. И с горечью думала о том, что за дни, проведённые с Михаилом, я просто деградировала. Словно думать вовсе не нужно за широкой мужской спиной, а просто плыть по течению, сложив лапки. Тут же сделала вывод — на будущее, берегись мужчин, с которыми так приятно и легко быть слабой. Если конечно оно будет, это будущее.

И так, если я беременна, то на таком маленьком сроке антибиотики лучше не пить, а рассчитывать на молодой крепкий иммунитет. Молодой он у меня? Крепкий? Вот и славно. А ещё нужно молчать изо всех сил, чтобы Виктор об этом не узнал. Ещё любой ценой выжить. А для начала отсюда выбраться.

Мне не нужен был ребёнок. Я даже за собакой углядеть не смогла, и мысли о том, как там Тотошка, жив ли, раз за разом царапали душу, и когти у них были длинные, вонзались не щадя, глубоко.

Но я не представляла, как я от него избавлюсь. Точнее саму процедуру избавления я могла представить в красках, мне на практике даже ассистировать пришлось, и отказаться никак, если хочешь научиться делу от и до, ты должна принять и его темные стороны. Без них диплома не получить. Но для себя — нет.

У меня же нет никого. В целом свете. И при мысли о том, что кто-то появится, такой маленький, родной - изнутри пело и танцевать хотелось, несмотря на то, что я, по сути, в плену. И страшно становилось, вдруг я эту беременность придумала. Просто очень хотелось, вот и внушила себе. А на самом деле ничего нет, ничего. И месячные просто с небольшим опозданием придут.

Я думала эти мысли и одновременно планировала, какой будет моя жизнь после того, как я отсюда выберусь, а я обязательно выберусь. Михаил меня из своей жизни вычеркнул, значит справимся сами. Деньги я ему вернула — ну, не дура ли? Теперь, когда я мысленно приняла на себя ответственность за маленького человека, понимала, что да. Дура.

Деньги у меня скоплены, но мало. Меньше сотни тысяч, расходы на ребёнка предполагают куда больше. В университете придётся взять академический до тех пор, пока ребёнок в садик не пойдёт, и выходит, что своей диплом я получу годам к тридцати, ещё же доучиться надо. Ничего, лучше поздно, чем никогда.

Брать все смены в больнице, которые будут давать. А ещё лучше остаться на ночных сменах там, и найти ещё одну временную работу, которая будет лучше оплачиваться. Чего я не боялась, так это труда. А в том, что моя беременность будет протекать легко и позволит работать, я даже не сомневалась — я в идеальном возрасте для родов, я здорова, у меня был лишь один партнёр и великолепная репродуктивная система — с одного раза залет, еще бы.

Я засыпала с этими мыслями и просыпалась с ними. Ходила делать пи-пи, как мне сказал мой сторож, на ведро, и так боялась увидеть следы крови на белье. Но её не было.

Ни вчера, ни сегодня, и не будет, надеюсь, завтра и все ближайшие месяцы.

— Наверное, он будет близнецами по гороскопу, — прошептала я и сама себе засмеялась.