Игорь открыл банку энергетика.

– Точно не будешь? – спрашивает.

– Не хочется, – отвечаю и неохотно пью воду. Ледяную, только из холодильника.

– Как хочешь, – пожал плечами Игорь.

– На прошлой неделе я почти не видела тебя в школе. Ты болел?

– Да, болел.

– Понятно…

Неловкое и унылое начало. Игорь только пил свой энергетик и даже не пытался поддержать разговор. На вопросы он отвечал односложно, а свои – не задавал и вообще оказался на редкость молчаливым.

– А какой у тебя любимый цвет?

– Да мне пофиг.

– А когда у тебя день рождения?

– В конце апреля.

– О, ты Телец?

– Ага.

– Ты романтик?

– Ну есть такое.

– Здорово. Наверное, ты любишь мечтать…

Завтра утром или даже сегодня вечером, когда я сяду в трамвай и поеду домой, мне будет очень стыдно за этот диалог, эти неудачные вопросы и весь этот неловкий момент длиною в два с половиной часа. Я буду смотреть в окно и морщиться, думая об этом.

– За какую команду болеешь?

– Я не фанат.

– Тебе не нравится футбол? Странно…

Когда все возможные дурацкие вопросы были заданы, а односложные ответы получены, оставалось только целоваться.

Игорь допил свой энергетик, я выбросила банку в урну. Зажевала мятной жвачкой и забралась ему на колени. Люблю доводить все до конца. Игорь не сопротивлялся. Он смотрел и молчал. Я поцеловала его. Было никак и противно.

Раз, два, три, четыре, пять… – досчитала до пяти в уме и встала на ноги.

– Пока, – сказала я, поправляя юбку и сумку. – Мне пора.

– Созвонимся, – отозвался Игорь, вытаскивая изо рта жвачку.

Я шла к остановке, смотрела на Останкинскую башню и довольно улыбалась. Я отклеила пластыри с ладони – один и второй – и тут же выкинула их.

Посмотрела на часы в мобильном, села у окна и задремала. Очнулась только через пять остановок, когда уже проехала южный вход на ВДНХ.

– …Знаешь, а по-моему, она просто страшненькая… – шепот за спиной.

– Вы видели ее плечи? Слишком широкие для девушки!..

– А ноги! Ноги ты видела? Ботинки почти сороковой размер!..

– Откуда знаешь?

– Я сама видела. В раздевалке, пока она в душе была.

– Да ладно! Это все фигня.

– Почему?

– Я слышала, что она встречается с Лавриковым! – третий шепот. – На Королева живет. Они с моим братом на футбол вместе ходят.

– Да ла-а-адно? – просипела вторая.

– Да. Их видели недавно в Ботаническом, эта рыжая сидела у него на коленях.

– Они целовались?

– Я думаю, они не только целовались.

– Да ладно?!.

Перед сном зашла в гугл. Поиск – холм Венеры.

Нашлось – семьсот сорок шесть тысяч ответов, две тысячи картинок и семьсот двадцать видеороликов на эту тему.

«Холм Венеры есть то возвышение, которое находится у основания большого пальца. Обыкновенно он отделяется первой главной линией, линией Венеры, которая также называется линией жизни, от остальной части ладони».

Засыпая, я все еще сидела «Вконтакте» с телефона. Игорь уже вернулся домой после нашей встречи и был онлайн. Я зашла на его страницу и удалила из друзей. Число моих подписчиков тут же увеличилось на одного, а через минуту снова стало прежним. Я удалила, он отписался от моих обновлений. А что я думала, он бегать за мной будет? Спокойная грустная злость.

Игорь не нравился мне. Я бы все равно его бросила через две недели. Просто было обидно, что он меня не оценил. Задел мою гордость, подпортил самооценку. Я подумала и удалила его из закладок. И даже переписку с ним удалила.

Мальчик в черной шапке, усыпанный пушистым прошлогодним снегом, был в Сети. На его стене висели всего три сообщения. Два видео и одна фотография. В статусе играл «Сектор Газа».

Нажимаю на фото, оно понравилось двадцати двум людям.

Нажимаю дальше. Мальчик стоит в снегу, а за спиной Останкинская башня.

Нажимаю дальше. Мальчик стоит на фоне стены с граффити.

Дальше. Мальчик сложил указательный палец левой руки с большим пальцем правой, а указательный палец правой – с большим левой. Он смотрит в это окно из пальцев и улыбается. У него прозрачные зеленые глаза и красивые губы.

Я закрываю его страницу, кладу в сторону телефон, отворачиваюсь к стене и тут же засыпаю.

* * *

Был обычный день, точнее – наше любимое время, когда день еще не начал становиться вечером, а значит, можно еще немного погулять и обсудить все важные дела.

Мы сидим втроем на детской площадке на Королева. Нинка переписывается на фейсбуке со своим рыжим англичанином, Настя залипла перед нетбуком.

Напротив нас метрах в десяти старая котельная. Грязная, серовато-белая стена была изрисована яркими неумелыми граффити. Точнее, только одной. Какой-то влюбленный идиот написал «Элька, я тебя люблю!» – зеленой краской. Кривые неустойчивые буквы, типичный почерк шестнадцатилетнего раздолбая.

– Ничего страшного, – успокаивала Нинка. – Ты ни в чем не виновата, это он придурок.

– Зато есть о чем поговорить, – улыбнулась Настя, не отрываясь от ноута. – Жаль не целовались.

– Целовались, – важно ответила я. – Я не особо хотела, но из принципа. Просто интересно было.

– Ну и как?

– Ничего особенного, просто бессмысленный обмен слюнями, – вздохнула я.

– Фу-у-у… противно, наверное.

– Да уж… А что ты делаешь? – спросила я Настю.

– Я переписываю все эсэмэски с телефона и копирую письма из электронной почты в один файл. Уже почти три года. Группирую по именам.

– А зачем?

– Для истории, – ответила она. – Еще я книжки по толкованию имен собираю. Сейчас модно называть необычными именами. Меня хотели назвать Феклой, но бабушка вовремя отговорила. И тогда меня назвали в честь баржи.

– Чего-о-о? – удивилась Нинка. – Ты бредишь. Какой еще баржи?

– Я родилась на месяц раньше срока. В тот день мама проснулась, позавтракала, намыла полы, вытерла пыль, сварила обед и села посмотреть телевизор. А там в новостях репортаж был, показывали канал, а на воде баржу. Старую такую, потертую, с красным спасательным кругом.

– Баржа «Анастасия» – вот это прикол, – тряслась от смеха Нинка.

– Не Анастасия, – обиделась подруга.

– Ты над нами издеваешься, – подключилась я. – Стерва. Ты посмотри на нее, сейчас еще обидится.