– Очень хорошо, семнадцать шестьдесят за баррель, – благодушно кивнул Касиги, но про себя поклялся, что найдет способ свести счеты.

– Только для этого одного танкера, мсье.

– Конечно, для этого танкера, – еще любезнее произнес он.

А теперь этот австралийский пилот нашептывает мне, что и этот танкер может оказаться в опасности. Странный он старик, слишком стар, чтобы летать, и при этом такой мастер, столько знает и умеет, так открыт и так глуп. Глупо быть таким открытым, потому что ты таким образом отдаешь себя во власть другого человека.

Он посмотрел на Скрэггера:

– Вы говорили, что, возможно, со временем между нами может быть мир. Сегодня время у нас обоих едва не вышло, если бы не ваше мастерство и ваше везение, хотя мы называем это кармой. Я и правда не знаю, сколько времени нам отпущено. Может быть, мой корабль завтра взорвут. Я буду на борту. – Он пожал плечами. – Карма. Но давайте будем друзьями, только вы и я… Я не думаю, что мы предадим наших боевых товарищей, ваших и моих. – Он протянул руку. – Прошу вас.

Скрэггер посмотрел на протянутую руку. Касиги усилием воли заставил себя ждать. Потом Скрэггер уступил, полукивнул и крепко пожал руку японца:

– Хорошо, приятель, давай попробуем.

В этот момент он увидел, что Восси повернулся к нему и подзывает его. Скрэггер тут же прошел в кабину:

– Да, Эд.

– Экстренная эвакуация, Скрэг, запрос с «Сирри-3». Один человек из палубной команды упал за борт…

Они тут же полетели туда. Тело плавало в воде рядом с опорами платформы. Его подняли наверх на лебедке. Акулы уже потрудились над ногами, одна рука отсутствовала. Тело покрывали огромные синяки, лицо было непонятным образом обезображено. Это был Абдулла Турик.

НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕНДЕР-ДЕЙЛЕМА. 16:52. Тени становились длиннее. Землю за дорогой покрывали кустарники, а за ними каменистые предгорья поднимались к горам, увенчанным снеговыми шапками, – северному участку гор Загрос. По эту сторону дороги, вдоль речушки и болот, протянувшихся на несколько миль до самого порта, лежал один из нефтепроводов, которые крест-накрест пересекали всю эту местность. Стальные трубы диаметром двадцать дюймов лежали на бетонной эстакаде, которая вела вниз, в дренажную трубу под дорогой, потом уходили под землю. Примерно в миле к востоку лежала деревня – бедная, пыльная, землистого цвета, с домами из кустарных глиняных кирпичей, – и с той стороны приближался небольшой автомобиль. Машина, старая и разбитая, двигалась медленно; мотор, впрочем, звучал почти как новый, слишком новый для такого кузова.

В машине сидели четыре иранца, молодые, чисто выбритые и одетые лучше, чем обычно, хотя все были в пятнах пота и сильно нервничали. Рядом с дренажной трубой автомобиль остановился. Молодой человек в очках, сидевший на переднем сиденье, вышел из машины и притворился, что справляет малую нужду у обочины, пока его глаза внимательно осматривали все вокруг.

– Все чисто, – сказал он.

Тут же два молодых человека с заднего сиденья быстро выбрались из машины и, держа с двух сторон грубую тяжелую сумку, нырнули вниз по земляной насыпи в трубу. Молодой человек в очках застегнул пуговицы на штанах, потом неспешно прошел к багажнику и открыл его. Из-под куска рваного брезента выглядывал короткий ствол чехословацкого пистолета-пулемета. Молодой человек почувствовал себя немного спокойнее.

Водитель вышел, расстегнул штаны и направил в канаву мощную струю.

– Я тоже хотел, Масхуд, да не смог, – проговорил молодой человек в очках, завидуя своему товарищу, вытер пот с лица и поправил очки.

– А у меня перед экзаменами никогда не получается, – ответил Масхуд и рассмеялся. – Дай Бог, университет скоро снова откроется.

– Бог! Бог – это опиум для народных масс, – произнес молодой человек в очках с сухой непреложностью, потом перевел взгляд на дорогу.

Она была по-прежнему пуста в обе стороны, насколько хватало глаз. В нескольких милях к югу солнце отражалось в водах залива. Парень закурил сигарету. Пальцы его дрожали. Время тянулось очень медленно. Кругом роились мухи, от их жужжания тишина казалась еще более глубокой. Вдруг он заметил облако пыли на дороге, по ту сторону деревни.

– Смотри!

Оба прищурились, вглядываясь в даль.

– Это фуры… или грузовики, армейские грузовики? – встревоженно спросил Масхуд, потом подбежал к краю дренажной трубы и крикнул: – Эй, вы, там, давайте быстрее! Что-то едет в нашу сторону!

– Хорошо, – отозвался голос снизу.

– Мы почти закончили, – добавил второй.

Два парня внизу открыли сумку и уже укладывали плоские пакеты взрывчатки тут и там вдоль сварного шва стальной трубы нефтепровода. Труба была одета в чехол из просмоленной холстины для защиты от ржавления.

– Али, давай сюда взрыватель и шнур, – сдавленно приказал тот, что был постарше.

Они оба здорово перепачкались, по грязной коже сбегали ручейки пота.

– Держи. – Али – его мокрая от пота рубашка прилипла к спине – осторожно протянул ему взрыватель. – А ты уверен, что знаешь, как это делается, Биджан?

– Мы же столько часов изучали брошюру. Даже отрабатывали это на практике с закрытыми глазами, помнишь? – Биджан натянуто улыбнулся. – Мы как Роберт Джордан из «По ком звонит колокол». Точь-в-точь как он.

Его напарник поежился:

– Надеюсь, колокол звонит не по нам.

– Даже если и по нам, какая разница? Партия выстоит, и народные массы победят. – Биджан непослушными пальцами неуклюже притиснул хрупкий глицериновый детонатор к одному из взрывпакетов, подсоединил рядом конец запального шнура и навалил сверху оставшиеся пакеты, чтобы он держался.

Сверху снова раздался голос Масхуда, еще более настойчивый:

– Скорей! Это… Нам кажется, это армейские грузовики с солдатами!

На миг оба юноши внизу застыли словно парализованные, потом размотали шнур, спотыкаясь друг о друга от испуга. Они не заметили, как конец шнура, укрепленный рядом с детонатором, выскользнул. Отмерив десять футов шнура на земле, они подожгли дальний конец и бросились бежать. Биджан оглянулся, чтобы все проверить, увидел, что с их конца шнур уверенно искрит и дымится, и тут с ужасом заметил, что второй конец шнура безвольно болтается вдоль края эстакады. Он метнулся назад, дрожащими руками впихнул шнур поближе к взрывателю, поскользнулся и задел взрыватель, который ударился о бетон.

Нитроглицерин взорвался, пакет с взрывчаткой рядом с ним сдетонировал, потом еще один и еще, потом взорвались все остальные, разорвав Биджана на куски вместе с двадцатью футами трубопровода, разнеся свод дренажной трубы, перевернув машину, убив двух из оставшихся парней и оторвав ногу третьему.