Блины, естественно, подгорели. Первый и второй оказались горелым комом. Но волноваться по поводу того, что вся квартира наполнилась запахом гари, Светлана не стала. Кому от этого плохо? Ей вполне комфортно и с запахом гари, а больше в ее квартире никого нет. Светлана выбросила блин в мусорное ведро и улыбнулась. Мусор тоже необязательно сразу выносить, а можно довести его до нужной кондиции, когда дышать ароматами, несущимися из ведра, станет невтерпеж. И никто не упрекнет ее в лени. Никто! Потому что некому.

И некому будет разглядывать ее расплывающуюся в разные стороны от блинов фигуру. Нет, этого допустить нельзя, ей нужно немного пострадать. Совсем малость, совсем чуть-чуть. Когда Эллочка Ермолаева после гормонального лечения набрала лишний десяток килограммов, она поставила перед собой задачу скинуть его любыми способами. Действенным оказался один – она влюбилась безответной любовью в Брэда Питта. Симпатичный американец совершенно не подозревал о ее чувствах и крутил роман с голливудской звездой. Папа Ермолаев приложил все усилия для того, чтобы пригласить знаменитого красавца в страну, но получил полный и категоричный отказ в связи с занятостью красавчика на съемках. Ермолаева после этого долго страдала и худела. К Новому году она обрела суперидеальную фигуру и объелась за праздничным столом. С тех пор она всем приятельницам, желающим похудеть, советовала влюбляться только в Брэда Питта. Светлана влюбилась в другого, но от этого страдала ничуть не меньше. Одна ее половина собиралась страдать еще сильнее, другая срочно требовала подключить дополнительный источник питания.

И он подключился. Пришла Люська и в модной сумке, купленной за бешеную цену в одном из престижных бутиков, притащила своего щенка. Этим она говорила, насколько ей наплевать на мнение окружающих, в том числе и Кошелевой.

– Мне для нее, – выдала Люся, – ничего не жалко. Потому что она меня любит!

– Люся, – простонала Светлана, разглядывая сумку, – я тоже тебя люблю. Отдай ее лучше мне!

– Ты что?! – испугалась подруга. – Я Пятихатку никому не отдам!

– Я про сумку говорю из итальянской соломки.

– В твоем положении, – пожурила ее Люся, – нужно думать не о материальных ценностях!

– Я думаю не о материальных ценностях, – призналась Светлана, – но сумку жалко.

Люся оказалась бесполезной в деле поедания блинов. Она пыталась ими накормить щенка. Пятихатка уплетала блины за милую душу, а Светлана, глядя на процесс поедания, со страхом ждала, когда у той случится заворот кишок. Но, видимо, собаки породы двортерьер отличались завидным здоровьем и мели в себя все подряд.

– Ее стошнит, – предположила Светлана.

– А ты дай и отойди, – посоветовала Люся, пихая в щенка очередной блин. – Мне для нее…

– Ничего не жалко, особенно чужих блинов, напеченных в муках, – продолжила Светлана.

– Никогда не откладывай на завтра то, что можешь съесть сегодня! – изрекла подруга и отпустила перекормленного щенка. Тот, как колобок, перебирая маленькими лапками, покатился к дивану. – Девочка хочет спать! – заявила Люська. – Надеюсь, ты не против, если она отдохнет на твоем диване?!

Светлана махнула рукой, попросив только одного, чтобы Люся подстелила под щенка непромокаемую пеленку. Кто только не валялся на этом диване. Последний раз там лежал бесчувственный форвард, перепутавший квартиры. Теперь отдыхает щенок, на которого променяли Федора.

– Он не звонил? – спросила Светлана. Люся молча мотнула головой. – Понятно. Значит, точно. Федор перевернулся на байдарке или заблудился в лесу. – Она попыталась его как-то оправдать.

– Свежо предание, но верится с трудом. Твой тоже не звонил?

Теперь пришла очередь Светланы молча мотать головой. С какой стати ему звонить? Он вспомнил все, что хотел, и зажил своей прежней жизнью. Она осталась в беспамятном прошлом. Нет никаких гарантий, что это прошлое не вылетело у него из головы, как только он оказался в объятиях Виктории.

– Вот и хорошо, – констатировала Люся, – мы свободные женщины! И можем начинать все сначала.

– Как-то не очень хочется начинать все сначала в двадцать восемь лет.

– Забудь о возрасте, подруга! Женщине столько лет, на сколько она выглядит! Не знаю, кто это сказал, но сказал очень хорошо. А мы с тобой выглядим на двадцать, – Люся оглядела подругу и добавила, – с половиной. А что? Мы можем сделать подтяжку лица и груди, если нам приспичит. Ланочка, а твой форвард ведь был пластическим хирургом?!

– Был, – ответила та, – только сплыл.

– Так мы можем за ним проследить! Прикинувшись его клиентками. Я знаю, Ермолаева рассказывала, прежде чем начать резать, они проводят беседу о том, что хочет клиент и не стоит ли ему подправить еще чего-либо. Вот, к примеру, что нужно подправить тебе?

– Мозги, – призналась Светлана, – чтобы я не влюблялась в чужих мужиков. В первых попавшихся чужих Бекхемов! В каждого подброшенного встречного!

– Нет, – согласилась с ней подруга, – твои мозги, безусловно, требуют определенной коррекции. Но приглядись к своему носу.

– А что мой нос?! – испугалась Светлана. – С ним что-то не так?

– Это с тобой что-то не так! Никак не поймешь, к чему я клоню. Мы пойдем на прием к твоему пластическому хирургу как клиентки. Вернее, мы пойдем, а клиенткой станешь ты. Он должен будет тебе исправить мозги, нет, нос. Пусть он исправит нос. У тебя, Кошелева, очень кривой нос, непропорциональный. Одна его сторона гораздо больше другой. Возьми лупу и приглядись внимательней.

– Я и без лупы вижу, что с моим носом все в порядке, – Светлана свела глаза к переносице. – Ты придираешься! На самом деле твой нос куда кривее моего.

– Ладно, я не стану спорить, пусть мой нос будет кривее, хотя на самом деле ты прекрасно знаешь, что это не так! Заметь, я не спорю. Смысл-то совсем в другом!

– В чем? В ногах? Не смей говорить, что у меня непропорциональные ноги! И что одна больше другой, – возмутилась Светлана.

– Смысл в том, что если твой хирург исправит твой нос, рот, грудь, еще чего-нибудь, то вылепит из тебя Галатею, в которую безумно влюбится. Чувствуешь, к чему я клоню?

– Чувствую, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего. Таких Галатей у него прорва, у них и салон красоты так называется.

– Значит, Кошелева, ты отказываешься от очной ставки? Ты только представь, что приходишь к нему не для выяснения отношений. Тебе хочется поправить носик, в тебя влюбился такой мачо, для которого нужно выглядеть на все сто. Ты это все ему говоришь, после чего отдаешь себя в его руки. Он делает из тебя Галатею и влюбляется. Все просто и ясно.

– Ничего не ясно, Люся. Галатея из меня не получится. Я не смогу ему отдаться.

– Вот это номер! Почти что две недели отдавалась, и ничего, а сегодня строит из себя девочку.

– Я не смогу, – упрямо повторила Светлана, – лечь под его нож.