Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скинув с себя одежду и надев ту, что прислали с Мародёром, я выпустила крылья, взяв два длинных, с руку, пера. Закрепив на спине кожаные ремешки с широкими ножнами, я сунула туда перья, заплетя волосы в высокий хвост. Подойдя к двери на балкон, тут же отъехавшей в сторону, я встала на парапет, смотря на притихший город внизу. Не летали машины, не бродили по улицам врасы, словно все взяли и покинули Файю. Впрочем, если куда и бежать врасам, то только в Нижний Мир.
Стиснув пальцы, я шагнула вперёд, упав в пустоту и тут же расправив крылья. Поймав ветер, я взмыла вверх, упиваясь полётом и силой мощных крыльев. В два взмаха я оказалась в облаках, закрыв глаза и сложив крылья, отклонившись назад. Внизу заблестели шпили дворца, а громадный сад, развернувшийся на самом краю, показался жирной зелёной точкой с шелестящими деревьями.
Я стремительно падала вниз, оглушённая рёвом ветра в ушах и едва противостоя желанию спрятать крылья. Нет, нельзя…
Взглядом найдя нужный балкон, я распахнула крылья, и меня дёрнуло вверх, замедляя скорость. Несколько взмахов и я спрыгнула на парапет, сложив позади крылья и сойдя на балкон. Прозрачная дверь тут же ушла в сторону, и я вошла в просторный кабинет. На стенах уже висели картины в золотых рамах, а так же различное оружие и стояли разнообразные доспехи. За толстыми стёклами витрин покоились украшения. Это место меньше всего напоминало кабинет, став музеем.
– Обустраиваешь всё по-своему вкусу? – поинтересовалась я. – Ты захотел сюда всё своё имущество перетащить?
Помимо различных доспехов и оружия, в кабинете был шикарный резной стол из белой кости, мягкие серебряные диванчики и столик из осколка хрусталя с застывшими внутри голубыми кристаллами.
– Это лишь малая часть, Шпилька, – послышался голос за спиной. – Прилетела на богатства мои посмотреть?
Я повернулась к Церберу. Он стоял у одной из витрин, наливая в высокий бокал вино из стеклянного графина. Заметив мой взгляд, он протянул бокал мне.
– Угощайся. Травить не буду.
Подойдя к Церберу, я молча взяла бокал, смотря, как тот достаёт из рукава ещё один, наливая себе практически до краёв.
– Что привело тебя сюда? – поинтересовался глава Мародёров, прошествовав к диванам. – Никак соскучилась? Ты меня уже второй день избегаешь… никак злишься, что я прервал тебя с Ориасом тогда?
Пронзив его взглядом, я сделала глоток сладкого, совсем как сок, напитка.
– Тебе уже и алкоголь нельзя? – поинтересовалась я.
– Не люблю пить на работе.
Поставив стакан на витрину, я подошла к Церберу. Облокотившись об спинку дивана и закинув ногу на ногу, он со странной улыбкой–ухмылкой следил за мной, наматывая на палец длинную серебристую прядь волос с чёрными точечками.
– Ты предлагал мне сотрудничество, – напомнила я, не рискнув садиться на диван и изрезать его крыльями.
– И сейчас предлагаю.
– В чём оно заключается?
Цербер сощурил свои разноцветные глаза, переведя взгляд с меня на бокал с соком. Подняв его, он взглянул на белые блики, словно силясь рассмотреть за стеклом не только напиток, но и что–то ещё.
– Я уже встречал такие перья, – задумчиво произнёс Цербер. – Не так часто, и не такие острые, как у тебя, но они были подозрительно похожи… одно такое перо мне принёс Ши–Тейн как раз в тот день, когда тебя поймали с Ориасом.
Так вот что Барон делал на Этажах! Вёл дела с главным аукционером.
– Айшел весьма хитрый тип, умный и крайне изворотливый…
– Я встречалась с ним, так что знаю, – перебила я.
– О, даже так? – подняв на меня заинтересованный взгляд, улыбнулся Цербер. – Тогда ты знаешь, что он разгадал твою загадку раньше Ориаса. Когда тот только начал искать хоть какие–то данные, у Барона уже были доказательства.
– Зачем ему это?
– Понимаешь, Шпилька, Айшел… – Цербер замолк, подыскивая слова и задумчиво отпивая напиток. – Я знал его отца, и деда, и прадеда…
Я удивлённо взглянула на Цербера, пытаясь сопоставить, сколько ему лет. Айшелу точно больше двух сотен, и я как–то всегда сопоставляла возраст Цербера с его, но не думала, что тот окажется настолько… древним.
– Сколько тебе? – не выдержав, всё же спросила я.
Цербер почему–то улыбнулся, вот только в глазах его была грусть. Надменность и величие собственной персоны куда–то ушли, оставив вечную печаль в мудрых глазах.
– Мне три тысячи лет, Шпилька.
Я поражённо отступила назад, не сводя взгляда с Цербера. Так он… долгожитель? Разъясню для вас, чтобы стало более понятно моё удивление: долгожителей во Вселенной меньше, чем крылатых рас раза в три. Средний возраст по всей Вселенной составляет четыреста–шестьсот лет, но некоторые, те же врасы или люди, живут в два раза меньше. Здоровый врас способен дожить до двухсот, хиимы при удачном раскладе – пятьсот, как Мать Аай. Те же, кто прожили больше шести сотен лет, являются долгожителями, как амуи с Муали. Их возраст крайне сложно отмерить и определить, и проживи они даже десять тысяч лет, будут выглядеть молодо и свежо.
– Так разве карааты – долгожители? – удивлённо прошептала я.
– Да, Шпилька, но мы крайне неохотно говорим об этом, – блеснув глазами, усмехнулся Цербер, вновь становясь самим собой. – Видишь ли, в чём дело… смерть обходит нас стороной. Даже отруби нам голову, мы крайне неохотно умрём. Наши тела не разлагаются как надо, и если ты взглянешь на тела тех караатов, что умерли миллионы лет назад, тебе покажется, что они всего лишь уснули.
Рука неосознанно потянулась к карману, вытащив на свет цепочку с медальонами, стрелой и мизинцем Цербера.
– Приятно осознавать, что моя часть тела служит тебе талисманом, – вдруг рассмеялся он, откинувшись назад и залпом проглотив вино. – Но злая шутка в том, что у нас практически совершенно нет регенерации… мы не можем ничего отрастить заново, а раны на нас заживают чертовски медленно. Так что по большей части карааты мрут от болезней, потому и кажется, что мы живём от силы лет триста.
– Но как ты…
– Я очень люблю жить. И вино. Неужели предлагаешь умереть, не испробовав все вина? – даже нахмурился Цербер, поставив пустой стакан на хрустальный стол. – Так что я смылся со своей планеты куда подальше, где–то тысячу лет исследуя Вселенную, а после познакомился с Тутамом и прошлым главой Мародёров. Правда, тогда это была жалкая кучка