– И еще. Почему ты опять пил папин сублимированный сок с добавками стронция? Тебе скоро четырнадцать, а ума – на год с четвертью. Когда-нибудь ты сведешь меня в могилу своим поведением!

Вот теперь Ризенгри точно знал, что ему делать! Как только тетя Таня заводила свой любимый разговор о гробах с музыкой, Дюшка подходил к ней сзади, тыкался в плечо подбородком и ворковал всякие глупости. Это был проверенный временем беспроигрышный ход для достижения мира в любой ситуации.

– Ну, мамуленька, ну, золотуленька, – завел Дюшкину пластинку Риз Шортэндлонг, обнимая совершенно постороннюю ему женщину и чувствуя себя круглым идиотом.

– Ты мог замерзнуть, – уже совсем другим тоном сказала тетя Таня. – Целый день на холоде. Представляю, как ты устал.

Ризи действительно был не прочь отдохнуть. Все-таки не каждый день приходится заниматься пересадкой датчиков! Ему ужасно хотелось нырнуть в бассейн, подтянуться пару десятков раз на кольцах или хотя бы просто постоять немного на голове. Но Дюшка Клюшкин никогда не отдыхал подобным образом. Поэтому, следуя полученным час назад инструкциям, Ризенгри Шортэндлонг покорно погрузился в лимонную ванну с минеральной водой такой высокой температуры, в которой, с его точки зрения, можно было запросто свариться любому немутанту.

Честно провалявшись в этом кошмаре около часа и иззевавшись окончательно, Ризи отправился ужинать. Искать вилки с ложками, к счастью, не пришлось – его ждал полностью сервированный стол в лучшем виде, вот только продукты были все сплошь натуральные и поэтому совсем не такие вкусные, как те, к которым привык Ризи. Впрочем, это было не самое страшное. Страшное было впереди. Наверху, в его комнате, на столе стояла большая плетеная корзина с сюрпризом, о котором ему сказала Апреля. Этим сюрпризом оказался Рыжий Тафанаил. «Завтра Дюшке подкинут котенка…» – вспомнил Ризенгри. Сестра опять оказалась права. Ну и ладно. Предупрежден, значит, вооружен. Возле корзины находилась коробочка с набором бантиков для игры с котенком и открыткой от Вари.

Варя писала, что она посылает котенка Дюшке в подарок, потому что мама не разрешает держать его дома, а Дюшкина мама совсем не против. Еще Варя писала, что она придет завтра специально, чтобы поиграть с Тафом, только сначала, разумеется, позвонит. Открытка была изрисована цветочками, сердечками и пухлыми ангелочками со стрелами. Ангелочки напоминали поросят, а стрелы – орудия пыток. Ризи с ужасом подумал о том, что ему теперь придется целоваться с Ворониной, провожать ее домой и всякое такое. Он покрутил в руках открытку и заглянул в корзинку.

Котенок спокойно спал, свернувшись калачиком. Он совершенно не был похож ни на одно животное, какое когда-либо приходилось видеть Ризу. Эта тварь действительно была настоящая, а не искусственная! Ризенгри аккуратно приподнял Тафа за лапу, вытащил из корзины и стал рассматривать. Никаких устройств видно не было: те, кто придумали хитроумные Дюшкины датчики, и на сей раз сработали идеально. Котенок издавал отвратительные душераздирающие звуки и странно извивался всем телом, и Ризи решил сунуть его обратно в корзину в надежде, что он угомонится и опять уснет.

Однако котенок и не думал сидеть в корзине и тем более спать. Он тут же выпрыгнул на стол, полизал лапу, сунул нос в коробку с бантиками, но играть с ними не стал. Потом подошел к краю стола, посмотрел вниз, но не спрыгнул, а принялся опять издавать ужасные звуки. Правда, теперь он орал потише. В принципе это существо отдаленно напоминало обыкновенного царапазавра, только не разговаривало, не усыплялось по желанию хозяина и вообще вело себя как-то неестественно. В поступках котенка должна была быть определенная логика, но Риз не мог ее уловить. Поэтому Рыжий Тафанаил ему совершенно не понравился.

Основной монитор, на который выводилась картинка с объекта Мяу, находился в НП-1 (наблюдательный пункт номер один), а точнее, в 114-й комнате «Корпуса Клетки» института Биофизики, самого главного подразделения СУМАСОЙТИ. Техническую работу всей конструкции обеспечивал Джереми Лермонтов, обработкой и интерпретацией данных занимался Игорь Лап. Мысль подбросить Дюшке котенка принадлежала лично Игорю Лапундровичу. Эта гениальная идея возникла у него в процессе написания научной статьи с кошмарным названием «Исследование кинематографических пристрастий немутантов на примере особи мужского пола тринадцати лет». В этой статье Лап проанализировал, какие фильмы посмотрел Дюшка за всю жизнь. А еще он подсчитал, какие из них вызвали у него наиболее «интенсивную реакцию». А какие из них он выразил желание посмотреть еще раз.

Лап установил, что Дюшка абсолютно равнодушно относился к боевикам, ненавидел ужастики, с удовольствием смотрел фантастику, если в ней шла речь о превращении обычных людей в неважно-что-и-каким-образом, но больше всего любил исторические фильмы и фильмы про животных. Даже если это были совсем старые, двухмерные ленты, Дюшка все равно их просматривал полностью, а иногда даже плакал. Особенно забирал Клюшкина трогательный старинный фильм о дружбе полицейского и собаки. Собака – это был идеальный вариант во всем, кроме одного: Дюшка не стал бы устраивать ей место в своей комнате. Скорее всего, он поселил бы ее в специальной будке вне дома. Такой расклад ученых не устраивал. Так вместо собаки появился Тафанаил.

Первая реакция объекта Клю на объект Мяу полностью соответствовала той, которую предсказал Лап. Объект Клю даже перестарался, проявив повышенную заботу по извлечению «блохи». Поэтому Лап с полным на то основанием ожидал, что, получив котенка в подарок от Вари, Дюшка искренне обрадуется и, отложив все свои дела, начнет с ним возиться. Эксперимент с Тафом был, по сути, завершающим экспериментом в работе Лапа над Клю. Описав полученные результаты и сделав соответствующие выводы, Игорь Лапундрович мог смело защищать докторскую диссертацию в ближайшее же время. Поэтому, несмотря на бессонную ночь, трудный день (он буквально не отходил от Лермонтова, пока тот налаживал аппаратуру), праздники и к тому же вечернее время, Лап торчал в 114-й комнате с очередной, чуть ли не сотой за сегодня, кружкой кофе.

Вот сейчас Дюшка бросится к своему сокровищу, прижмет его к груди, наверное, расплачется. Потом он начнет с ним разговаривать, жалуясь на черствых и бездушных окружающих. Расскажет о Варе, о том, как мечтает стать мутантом. Он будет его купать, кормить, сушить феном, чухать за ушком. Потом они отправятся спать, и Клюшкин возьмет его к себе под одеяло. В крайнем случае, перенесет корзинку поближе к кровати. Тогда будущий доктор наук Лап поставит точку в отчете о проделанной работе и отправится наконец спать. А сразу после Нового года допишет последнюю главу и…

Его мысли прервал скрип – кто-то открывал корзинку с котенком. Внезапно раздалось жуткое мяуканье, и на экране появилось изображение Дюшкиной комнаты вверх ногами. Видимо, котенок отчаянно мотал головой и изворачивался, так как перевернутые стены комнаты качались и дергались. Будущий доктор наук смотрел на монитор и не верил своим глазам: Андрей Клюшкин держал Рыжего Тафанаила вниз головой за заднюю лапу двумя пальцами и внимательно осматривал. Лицо мальчика при этом не выражало ни малейшего удовольствия. Лап посмотрел на Лермонтова: не заметил ли тот странного поведения Дюшки. Но Джереми ничего не заметил. Более того, он бросил взгляд на монитор и удовлетворенно заявил: