– "Человек честный, – вслух зачитал Худ заключительное замечание Лиз Гордон, – который, как показывает история, предпочитает не осторожничать, а идти на риск".

– И сразу же возникает вопрос, – сказал Роджерс, – следует ли понимать под фразой "идти на риск" военную авантюру.

– Меня это тоже весьма беспокоит, – согласился Худ. – Жанин без колебаний приказал милиции применять самые решительные меры в отношении грузинской организованной преступности.

– Верно, – заметил Роджерс, – хотя можно спорить, что это далеко не одно и то же.

– То есть?

– Использование военной силы для поддержания мира – это совсем не то же самое, что использование ее для достижения собственных целей, – сказал Роджерс. – Тут можно говорить об определенной легитимности, которая в психологическом плане сыграет очень важную роль для такого человека, как Жанин.

– Ну, – сказал Худ, – это как раз согласуется с тем, на чем вы сошлись вчера ночью в Овальном кабинете. Жанин не представляет для нас никакой угрозы. В таком случае, давай посмотрим, кто может представлять для нас угрозу.

Худ перешел к следующему разделу доклада Лиз Гордон, который та в шутку озаглавила "Вольные стрелки". Он пробежал взглядом перечень фамилий.

– Генерал-полковник артиллерии Виктор Мавик, – прочитал он.

– Он был одним из тех, кто в 1993 году руководил штурмом телецентра в Останкино, – сказал Роджерс, – в открытую бросил вызов Ельцину и все же уцелел. У Мавика по-прежнему много могущественных друзей как в правительстве, так и в деловых кругах.

– "Однако он не любит действовать в одиночку", – зачитал вслух Худ. – Далее идет наш старый знакомый главный маршал артиллерии Михаил Косыгин, которого наша Лиз весьма красочно описывает как "полного придурка". В свое время Косыгин в открытую защищал двух офицеров, которых Горбачев сместил с должности и наказал за то, что они во время войны в Афганистане отправили своих подчиненных на верную гибель.

– "Горбачев назначил ему максимальное наказание, исключая суд военного трибунала, – прочитал Роджерс. – Косыгин был разжалован в генерал-полковники, понижен в должности и отправлен обратно в Афганистан. Там он лично руководил повторением таких же самых операций. Однако на этот раз у них был иной исход. Косыгин бросал своих людей на базу моджахедов до тех пор, пока она наконец не была взята".

– Определенно, за этим человеком следует приглядывать повнимательнее, – заметил Худ, продвигая текст дальше.

Следующая фамилия, появившаяся на экране, была добавлена к списку совсем недавно.

– Министр внутренних дел Николай Догин, – сказал Худ и начал читать: – "Этот человек еще ни разу не встречал капиталиста, к которому не проникался бы лютой ненавистью. Взглянув на снимок З/Д-1, можно увидеть фотографию, скрыто сделанную ЦРУ в Пекине, вскоре после прихода к власти Горбачева. Догин в то время возглавлял московский городской комитет партии – по сути дела, был мэром столицы, и он втайне пытался заручиться поддержкой мирового коммунистического движения против нового советского лидера".

– Есть в вас, бывших мэрах, что-то такое, от чего мне становится не по себе, – заметил Роджерс, пока Худ вызывал на экран фотографию.

Его мрачная шутка вызвала на лице директора Опцентра улыбку.

Склонившись к самому экрану, Худ и Роджерс прочитали примечание к снимку. В нем говорилось, что американский посол в Москве показывал эту фотографию Горбачеву.

Роджерс откинулся назад.

– Должно быть, этот Догин пользовался чертовски сильной поддержкой, если он сохранил свой пост после того, как Горби проведал о его шашнях с китайцами.

– Совершенно верно, – подтвердил Худ. – Такая поддержка вскармливается годами и превращается в мощную сеть. И в нужный момент она может помочь выдернуть власть прямо из-под законно избранного президента.

Запищало переговорное устройство на двери.

– Шеф, это Боб Герберт.

Худ нажал кнопку на столе, и замок со щелчком отперся. Дверь распахнулась, и в кабинет вкатился взволнованный Боб Герберт. Он бросил на стол компьютерную дискету. Когда. Герберта что-то беспокоило или ставило в тупик, его южный акцент заметно усиливался. Сейчас он звучал особенно заметно:

– В восемь часов вечера по местному времени произошло нечто значительное, – сказал Герберт. – Нечто очень значительное.

Худ бросил взгляд на дискету, которую принес Герберт.

– И что же?

– Совершенно внезапно русские оказались повсюду, черт побери. – Герберт кивнул на дискету. – Сами убедитесь. Загружай ее в компьютер.

Выведя содержимое дискеты на экран, Худ убедился в том, что Герберт нисколько не преувеличивает. Боевые самолеты с полным экипажем перебрасывались к украинской границе. Балтийский флот был переведен в боевую готовность номер два, якобы в учебных целях. А флотилия из четырех разведывательных спутников "Ястреб", обычно наблюдавшая за Западной Европой, перенацелилась на Польшу.

– Москва обращает повышенное внимание на Киев и Варшаву, – заметил Роджерс, изучая новые координаты спутников.

– Самое любопытное в этом то, – заметил Герберт, – что в восемь часов вечера по местному времени умолкла станция связи на Байконуре.

– Только сама станция? – уточнил Роджерс. – Или вместе со спутниковыми тарелками?

– Нет, тарелки продолжают работать в обычном режиме, – ответил Герберт.

– В таком случае, куда же переправляется информация? – спросил Худ.

– Точно мы не знаем – и как раз тут начинается самое интересное, – сказал Герберт. – Ровно в восемь часов вечера по местному времени мы зафиксировали резкое увеличение электромагнитной активности в Санкт-Петербурге. Правда, это вроде бы произошло как раз в тот момент, когда начала свои передачи телевизионная студия в Эрмитаже, так что, может быть, все дело в простом совпадении.

– Но ты не собираешься ставить на это свое месячное жалованье, – заметил Худ.

Герберт молча покачал головой.

– Именно это обещал нам Эйваль Экдол, – задумчиво промолвил Роджерс, продолжая изучать данные о перемещениях российских войск. – Военные начинают действовать. Причем делают они это очень умело. Если рассматривать каждое событие отдельно, в нем нет ничего из ряда вон выходящего, за исключением разведывательных спутников. Различное оборудование и снаряжение регулярно перебрасывается из Владивостока, крупнейшего порта на Тихом океане, в европейскую часть России. Маневры на украинской границе устраиваются дважды в год, и сейчас как раз подошел срок очередных учений. Балтийский флот регулярно отрабатывает действия в прибрежных водах, так что и тут нет ничего неожиданного.

– Ты хочешь сказать, – заметил Худ, – что если не владеть общей картинкой, ничего необычного не увидишь.