— Не-а-а. Тимохе я и сам могу морду набить... А почему ты так решил?

— Так за то, что ты его раздел и кальсоны на штык к дереву приколол! Весь прииск от смеха катается.

— Не-а-а... — сказал изумленный Леха. — Я Тимохе кальсоны не прикалывал. А почему ты так думаешь, Семеныч?

— Так около Тимохи такой же окурок от папироски валялся. Сам Тимоха курит табак. Возле склада валяются окурки от искуренных самокруток. Интересно. Кто же тогда мог бросить папироску и кто тогда Тимохе приколол кальсоны?

— Это я! — хитро улыбнувшись, сказал Андрей. — Пусть знает, как на посту спать! Не дай бог, кто-нибудь придет, по башке Тимохе трахнет и склад вскроет. А в ящиках — золото. Тогда головы полетят. И у Кузьмича, и у Михалыча, да и Тимохе не поздоровится.

— Это так, верно, — задумчиво проговорил Семеныч и внимательным прищуром глаз посмотрел на Леху, докуривавшего свою папироску.

Последующие несколько минут все молча пили смородиновый чай. Каждый думал о чем-то своем. Когда таежный напиток закончился, Андрей вытряхнул из кружки запаренные листья и, вставая, сказал:

— Ну что, Леха! Хватит пузо чесать. Пора в дорогу собираться. Солнце к закату клонится, а нам до Чибижека еще ехать и ехать. К ночи бы добраться.

Он подошел к Марату, накинул на него седло и стал привычно увязывать постромки.

— А ты что же это, Семеныч, с нами не поедешь до прииска? — спросил Андрей у охотника, заметив, что тот не собирается в дорогу.

— Нет. Я Ивана провожу до перевала. Кто его знает, когда теперь придется увидеться. Может, и вовсе скоро помрем. А ты там, на прииске, мужикам передай, что я пошел на озеринку зверя посмотреть. Добытого марала половину себе заберешь, половину в Петропавловском бросишь. В Чибижеке завхозу Федьке привет передай.

— Спасибо тебе, дядя Иван, за все! Даст Бог, еще свидимся, земля-то круглая...

— Да нет, это в молодости она круглая. Идешь, и кажется, что все время под гору. А к старости даже при хорошей тропе кажется, что постоянно поднимаешься в гору...

— А может, надумаешь поехать в Чибижек? Смотри, у нас Карька пустой дожидается. Глядишь, к ночи будем в поселке.

— Да нет уж, раз решил, значит, точка. Пойду домой. Меня там и так, наверное, потеряли. Полтора месяца как в тайге.

Когда лошади были завьючены, Андрей поправил бродни, отточенно поставил след в стремя и вскочил на загулявшего под ним Марата.

На прощание дядька Иван и Семеныч подошли поближе к отъезжающим. Семеныч, как будто не находя слов, машинально взял Андрея за ногу и, кивнув головой на обувь, спросил:

— Хороша обувка. Кожа мягкая и шов мелкий. Не текут? А кто же это тебе их сшил? Сам?! Ох, ну ты, Андрей, наверное, будешь мастером на все руки. Ну что же, братцы, как говорится, в добрый путь!

С этими словами Семеныч легонько хлопнул Марата по крупу. Небольшой караван запетлял короткой змейкой по извилистой тропинке и скоро скрылся за поворотом Балахтисона.

Удивляясь разнообразию предлагаемых товаров, расхваливаемых местными и залетными барыгами Ольховского рынка, Андрей медленно бродил между торговыми рядами. Сегодня ему были не нужны сбруи, уздечки или хомуты, он не обращал внимания на дорогой порох и дробь, его глаза не радовались обилию всевозможных охотничьих ружей. Он искал подарок для Маши. Завтра у нее — день рождения. Сегодня он специально напросился съездить с дядькой Федором в город за продуктами, надеясь обойти рынок в поисках подарка.

Цветные шелковые платки, пуховые шали, вязаные кофточки и юбки, кожаные сумочки, стеклянные бусы, всевозможные дешевые безделушки и украшения в избытке ломили прилавки. Но все это было не то. Весь этот товар не нравился Андрею. Он считал все это сорочьими тряпками и стекляшками, предназначенными для вертихвосток. А к подобным любительницам вырядиться и разрисоваться Андрей относился с отчуждением и неприязнью. Ему хотелось купить Маше особый подарок.

Он начинал понимать, что уже примелькался на рынке, барыги начали его узнавать. Андрей решил подойти к той крикливой, настойчивой бабе, которая торговала пестрыми платками. Он уже полез в карман за деньгами и тут увидел то, что искал.

Какой-то мужик, несомненно барыга, выкладывал из большого фанерного чемодана на свободный прилавок вещи. Основную массу товара Андрей не видел. Но он видел, как важный, надутый, ни на кого не обращающий внимания мужик вытащил из своего объемистого багажа и поставил на всеобщее обозрение небольшие женские туфельки. Дальше Андрей не замечал ничего, кроме этих туфелек. Изящная форма, слегка вытянутый, подчеркивающий красоту ступни заостренный носок. Скошенный каблучок. Приятный голубой лак отражал солнечные лучи. Спереди были пришиты аккуратные бантики, в центре которых переливались лазурные стекляшки. Туфли были так красивы, что, по мнению Андрея, ими можно было только любоваться, но никак не носить по грязи деревенских улиц.

Подобные туфли он видел всего лишь раз в жизни. В прошлом года из города приезжала племянница управляющего прииском, которая два вечера подряд смущала поселковых парней своим расфуфыренным видом. На ее ногах были такие же, но только красного цвета туфельки. Андрей хорошо помнил, с какой завистью смотрели местные девчата на ноги городской «выдерги».

Мысленно он уже видел туфли на маленьких ногах Маши, видел, как изящно и гордо идет в них девушка по улице. Только вот две вещи «кипятили» разум парня: хватит ли денег на покупку туфель и этот ли размер нужен Маше? Первую проблему легко можно было разрешить, ведь у Андрея был с собой самородок, отмытый с дядькой Иваном. А вот размер Машиной ноги можно прикинуть лишь наугад.

— Можно посмотреть? — стараясь казаться совершенно спокойным, спросил Андрей у мужика, указав пальцем на туфли.

— Проходи мимо — нечего глядеть! Все равно не купишь! — хмуро и грубо ответил барыга.

— А может быть, куплю? Сколько стоят? — как можно дружелюбнее проговорил парень.

— Ладно уж. За погляд цену не берут. Черт с тобой, смотри, — смягчился мужик и, глядя на то, как Андрей рассматривает туфли, назвал цену.

Восхищаясь красотой обуви и прикидывая размер, Андрей не понял значения названных барыгой цифр, но, когда до него дошли слова, он едва не выронил туфли из рук:

— Ты что, дядя, совсем озверел? Да столько хороший рабочий конь стоит!

— То конь, а то туфли! Коня можно в любой конюшне достать. А ты иди и попробуй где-нибудь такую обувь купить! В таких туфлях еще сама Елизавета ходила! — хитро проговорил барыга, вырывая туфли. — Посмотрел-будя! Проходи!

Андрей окаменел. Явно завышенная в несколько раз цена пугала. Он прекрасно понимал, что тех денег, что у него лежат в кармане, на подарок не хватит. Нет, ему не жалко было золота ради такого подарка. Вопрос в другом: хватит ли самородка для расчета и возьмет ли барыга золото вместо денег.