Взор Деб смягчился, когда она взглянула на ребенка. В ее глазах Тони прочел сожаление и неутоленную жажду. Как бы она ни притворялась, она была к нему далеко не так равнодушна, как хотела продемонстрировать.

Он заговорил с глубоким внутренним убеждением, о наличии которого в себе до настоящего момента даже не подозревал. Это был крик души.

– Ты говоришь, что не знаешь меня, а у меня такое чувство, будто я знаю тебя всю жизнь. Словно я ждал тебя, и ты пришла.

Теперь уже она отступила от него на шаг. Тони продолжал:

– Когда я смотрю на тебя, Деб, то вижу не только твой внешний облик, твою плоть и кровь. В твоих темных глазах я вижу сострадание и честность. В уголках твоих чудных губ притаились сила и решимость противостоять ударам судьбы. В повороте плеч и посадке головы ощущается целеустремленность. Сила воли чувствуется в движениях твоих сильных, красивых и ловких рук. Полагаю, большинство влюбленных не поют дифирамбы таким вещам, но мне кажется, они выражают твою душу и твою сущность.

Пальцы ее, которыми она сжимала деревянную лопатку, держа ее перед собой, словно защищаясь, разжались. В глазах заблестели слезинки. Она попыталась подавить их.

А Тони продолжал:

– И дело не в том, что ты некрасива. Ты прекрасна. Сердце мое разрывается от боли и счастья, когда я гляжу на тебя. Но меня влечет к тебе не только желание, Деб. Прочие женщины не выдерживают никакого сравнения с тобой. И когда они выходят из комнаты, у меня нет чувства, что они уносят с собой часть моей души.

Дебора выронила лопатку. Разбрызгивая воду, она упала из лохани на землю, но молодая женщина ничего не замечала. Она опустила голову, сжимая пальцами полотенце, повязанное вместо фартука. По щекам ее скатились две слезинки.

Тони не мог позволить, чтобы этим немым укором она заставила его замолчать.

– Я больше не отпущу тебя. Во всяком случае, без борьбы.

Ответом ему было молчание. Памела, уютно устроившаяся у него на руках, вздохнула и тихонько засопела. Тони ждал, отчаянно надеясь, что Деб вернется к нему. Она должна это сделать!

Дебора подняла голову. На лице у нее было написано что угодно, только не покорность.

– Я не стану вашей любовницей.

– Я… – начал было он и умолк. Что он мог сказать? Более ему нечего было предложить ей.

Тони не мог обещать ей замужество. Он был помолвлен с другой.

Слова объяснения и мольбы уже готовы были сорваться у него с губ, но он прикусил язык, потому что Марми права: Деб не знала правил и никогда бы не поняла, что даже после женитьбы Тони на другой женщине всегда будет занимать главное место в его сердце. Ее следовало исподволь подвести к этой мысли. Он не мог взять назад слово, данное Лонгесту, потому что сейчас на карту было поставлено все, ради чего он упорно трудился последние годы.

Но Тони не желал отказываться и от Деб, хотя сказать ей правду было равносильно тому, что взять и отрубить себе обе руки. Нет, он скажет ей правду, объяснится, но потом, когда она будет в настроении выслушать его. А сейчас время было неподходящим.

Таково было положение дел. И Тони знал, что никто из них не намерен уступать.

Ребенок, спящий у него на руках, превратился в нешуточную тяжесть. Напоминание о том, что они могли иметь… и чего у них не было.

Он протянул ей малышку.

– Между нами ничего еще не кончено.

И вышел со двора.

Дебора смотрела, как он уходит, и сердце ее разрывалось на части.

Ну почему, почему все получилось именно так? Почему у них не могло быть по-другому? Если она ему настолько небезразлична, как он говорит, почему он не женится на ней?

Значит, он не считает ее равной себе по положению и происхождению.

Внезапно ее охватило чувство глубокого стыда. Она сожалела, что вообще встретила его на своем пути, и ей вдруг захотелось побыть одной.

Не желая наткнуться на сестру или ее непутевого супруга, Дебора сбежала по ступенькам в кухню и по черной лестнице поднялась наверх. Уложив Памелу в кроватку, она уединилась в своей комнате. Оказавшись здесь, в личном рае, неприкосновенном убежище, она закрыла за собой дверь, бросилась на кровать, зарылась лицом в подушку и дала волю слезам. Ей надо было выплакаться, чтобы облегчить душу… и обрести силы жить дальше.

Дебора горько плакала, пока слез более не осталось. Она в изнеможении лежала на кровати, раздумывая о том, что теперь с ней будет. Она скорее умрет, чем станет женой викария Эймса.

В дверь неуверенно постучали. Дебора чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы отвечать. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Лизбет.

– Дебора, я могу с тобой поговорить?

Прикрыв покрасневшие глаза рукой, Дебора отвернулась. За окном быстро угасали последние отблески дня. Ей хотелось умереть вместе с ними.

Дверь тихонько закрылась. Кровать прогнулась, когда на нее присела Лизбет.

– Хочешь поговорить о том, что случилось?

Нет, она не хотела об этом разговаривать – особенно с одной из своих сестер.

В комнате повисло неловкое молчание. Потом Лизбет осторожно сказала:

– Обычно ты всегда утешала меня. А сейчас позволь мне помочь тебе. Мне больно смотреть, как ты убиваешься.

– Со мной все будет в порядке, – выдавила Дебора. В горле у нее першило. – Не беспокойся обо мне.

– Я не могу не беспокоиться, – возразила Лизбет, – ведь ты мне небезразлична. Пожалуйста, Дебора, не надо обращаться со мной, как с ребенком. Совершенно очевидно, что лорд Бернелл пришел сюда не из-за меня. Он хотел увидеться с тобой. Вы ведь уже встречались раньше, не так ли?

Деборе не хотелось отвечать. Лизбет сидела рядом и терпеливо ждала, в ее взгляде не было осуждения – одно лишь женское сочувствие. Поняв, что ведет себя не как взрослая женщина, а как упрямый ребенок, Дебора села на постели и, расправив юбки, призналась:

– Мы встречались.

– И ты сразила его наповал.

Дебора уже совсем было собралась обидеться, но Лизбет не дала ей рта раскрыть:

– Прошу тебя, не считай меня дурочкой, старшая сестричка. Я была первой красавицей Долины, помнишь? Мне сделали никак не меньше восьми предложений. Так что я прекрасно вижу, когда мужчина поражен в самое сердце.

– Но, Лизбет… Все совсем не так, как ты думаешь. – На щеках Деборы выступил румянец. – За Эдмондом сохранилось место или лорд Бернелл отказался от своего предложения?

– Отказался? Почему он должен был отказаться?

Дебора смущенно выпрямилась.

– Ты имеешь в виду, что он ничего не сказал, уходя отсюда?