— Сеймур! — радостно позвала Нико. Сеймур поднял глаза и, мгновение поколебавшись, подошел к ней.

— Как прошел ужин?

Нико наклонилась к собакам, радостно цеплявшим лапами подол ее платья. Когти у них были крохотные и смыкались, как ножки паука. Нико взяла одну из такс на руки.

— Здравствуй, Спайди. — Она поцеловала песика в макушку, посмотрела на Сеймура и выждала несколько секунд, чтобы дать ему время подготовиться к хорошей новости. — Думаю, Майка погонят.

— Прекрасно. — Глаза Сеймура расширились, и он одобрительно кивнул.

— И… На эти выходные Виктор пригласил нас к себе в Сен-Бартс, — торжествующе добавила она. Запахнулась в шубу и поднялась по ступенькам.

Особняк был пятиэтажный, с лифтом и садом позади дома. Четыре года назад они купили его в ужасном состоянии за два с половиной миллиона долларов, вложили в ремонт семьсот пятьдесят тысяч, и теперь он стоил более пяти миллионов. Однако полуторамиллионная закладная, по которой приходилось выплачивать пятнадцать тысяч в месяц, иногда казалась тяжелым бременем, тем более что Сеймур не участвовал в этих платежах. Нико не упрекала его — муж внес свою половину при покупке и расходах на ремонт и проделал большую часть работы. Но когда Нико задумывалась об этом, мысль о таком большом долге, о выплатах — месяц за месяцем — ужасала ее. А если ее уволят? Или у нее найдут рак? Если рассудить, карьера всего лишь мгновение во времени. Тебе отпущено десять, максимум пятнадцать лет, а затем твое время уходит, мир движется вперед, оставляя тебя позади. Взять, к примеру, Майка…

Но в этот вечер, открывая дверь собственного дома, Нико была убеждена, что все будет хорошо. С Майком, возможно, покончено. Но не с ней. Куй железо, пока горячо. И если она получит место Майка (а она получит его), ей по крайней мере несколько лет не придется беспокоиться о закладной и деньгах.

Нико вошла в прихожую, и снова ее охватило ликование, от которого даже подташнивало.

Своей отделкой дом скорее напоминал сельское жилище Вермонта, чем нью-йоркский особняк, — пол холла выложен кирпичом, в обшитые панелями стены вбиты крючки, на которых висят пальто и шарфы. В воздухе витал еле уловимый аромат пекущегося печенья, что не удивило Нико — в последнее время Катрина увлеклась кулинарией и требовала, чтобы Сеймур водил ее по всем четырехзвездочным ресторанам Манхэттена. Нико прошла по коридору. В доме жила прислуга, супружеская пара — чете отвели две комнаты справа и ванную. Миновав коридор, Нико оказалась в кухне открытой планировки. К задней стене дома Сеймур пристроил оранжерею; он использовал ее и для других целей и называл своей псарней. Нажав кнопку лифта, Нико поднялась на третий этаж.

Здесь располагались их с мужем спальня и ванная комната, а в задней части, с видом на сад, кабинет Сеймура. Нико вошла в спальню и расстегнула молнию на платье. Обычно в это время она уже спит, но тайное приглашение Виктора на Сен-Бартс лишило ее покоя. Нико все еще видела красное лицо Майка, искаженное раздражением. Интересно, он представляет, что с ним вот-вот случится? Нико полагала, что нет. Такое всегда происходит неожиданно. Ты предвидишь, даже обдумываешь подобную возможность, но, как правило, отмахиваешься от нее. Именно на это они (в данном случае они — это она и Виктор) и рассчитывают: на элемент внезапности.

Скинув платье, Нико небрежно бросила его на кресло. Ей стало не по себе из-за Майка, но дело в том, что и с ней однажды произошло подобное. Нико уволили, предательски и внезапно, десять лет назад, когда она была главным редактором журнала «Блеск»… и к тому же беременна Катриной. За две недели до этого ужасного события Нико тайком сходила на интервью в другой журнал мод, с большим тиражом и более высокой зарплатой, претендуя на должность главного редактора, и думала, что была достаточно осторожна. Как-то утром вскоре после интервью, в одиннадцать часов, в кабинет к ней вошла ее помощница — со странным выражением лица и с листком бумаги в руках. Через открытую дверь Нико увидела небольшое скопление людей. Она поняла: произошло нечто страшное, но только когда помощница подала ей факс и Нико встала, читая сообщение, до нее дошло, что происходящее имеет отношение к ней.

«Руководство с сожалением сообщает об увольнении Нико О'Нилли с поста главного редактора журнала «Блеск», — сообщалось в факсе. — Преданность мисс О'Нилли и ее деловые качества высоко ценились издательским домом, но она оставляет свое место по личным причинам. Приказ вступает в силу немедленно. Преемник будет назван вскоре».

Даже прочитав сообщение, Нико все еще думала, что произошла какая-то ошибка. Она не собиралась увольняться. Информация, переданная по факсу, скоро получит объяснение: вероятно, это чья-то неудачная шутка; в таком случае уволены будут они. Но буквально пять секунд спустя зазвонил ее телефон. Это была секретарша Уолтера Бозака! Уолтер Бозак, владелец, президент и генеральный директор издательского дома, вызывал Нико в свой кабинет.

Немедленно.

Собравшиеся с виноватым видом разошлись по своим местам. Они знали, что происходит. Никто не смотрел на Нико, пока она шла по коридору с факсом в руке. Нико не переставая терла листок пальцами и, войдя в лифт, увидела на руке кровь.

— Проходите сразу же, — сказала секретарша Уолтера — некая миссис Энид Веблем, судя по маленькой табличке на ее столе.

Когда Нико вошла, Уолтер Бозак, мужчина невысокого роста и очень похожий на грызуна, выскочил из-за своего стола. Мгновение Нико смотрела прямо ему в глаза, сознавая лишь, какие они маленькие и красные. Потом заговорила.

— Полагаю, это не шутка? — произнесла она. Нико понятия не имела, в каком состоянии он ожидал увидеть ее — в слезах, быть может, — но Бозак явно испытал облегчение.

— Нет, не шутка, — ответил он и улыбнулся.

Хуже всего была его улыбка, обнажавшая маленькие, недоразвитые серо-желтые зубы, чуть видневшиеся из десен. Эта фамильная черта клана Бозак наводила на мысль, что его представители генетически несовершенны: им не хватало кальция для формирования полноценных зубов.

С другой стороны, при их деньгах в этом не было необходимости.

Уолтер подошел и пожал ей руку.

— Мы ценим работу, проделанную вами для нашей компании, но, как понимаете, больше не нуждаемся в ваших услугах. — Рука у него была влажная и слабая, как деформированная клешня. — Миссис Веблем вызовет людей, которые проводят вас в ваш кабинет, а затем — из здания, — добавил он и еще раз одарил Нико своей путающей улыбкой.

Нико молча стояла и смотрела на него, открыто и бесстрашно. «Когда-нибудь я тебя уничтожу», — думала она.

Под этим взглядом Бозак почувствовал себя неуютно и отступил на шаг. Не отводя взгляда от его лица, Нико подалась вперед и положила факс на стол Бозака.

— Спасибо, — без всякого выражения произнесла она.

Повернулась и вышла из кабинета.

У стола миссис Энид Веблем ее дожидались двое мужчин в дешевых костюмах с такими суровыми и лишенными всяких эмоций лицами, словно они выдворяли сотрудников каждый день и были готовы ко всему. Внезапно Нико осенило. Ее могли уволить, но она не позволит унизить себя или поставить в неловкое положение. Она не позволит, чтобы ее провели по коридорам, как преступницу, отправленную на гильотину! Она не станет собирать вещи под взглядами этих двух громил и персонала — своего персонала, — хихикающего по своим кабинкам.