По крайней мере, отдышаться в своей канаве я успел. Выкатился из нее, припустил, озираясь, на восток…

Минуты через три я выбежал на просеку. Когда и зачем ее вырубали, непонятно. Но дело до конца не довели, углубились в лес на сотню метров и бросили, даже пни не стали выкорчевывать. Я побежал направо, к сереющему просвету. Вылетел к машине, забегал вокруг нее кругами. Четвертого члена коллектива в природе, видимо, не существовало – иначе обозначил бы свое присутствие. Повреждений в кроссовере я не заметил. Где Варвара?!

– Никита, господи… – застонал терновый куст. Я бросился на стон, влетел за кустарник. Здравствуйте вам! Губы сами растянулись до ушей. Она скорчилась в три погибели, моргала жалобно, тряслась, как осиновый лист. Добираясь до текущего рубежа, она неоднократно падала, измазала физиономию, из волос торчали ветки и листва. Шапочку не потеряла, комкала в руке. Она смотрела то на меня, то на коряжину-палицу, которую я машинально сжимал в руке. Я опомнился, выбросил ее – бывает, доисторические предки вспомнились. Она зашмыгала носом, прижалась ко мне. Все в порядке, не такая уж и ведьма, обычная испуганная девчонка…

– Ты один? – пробормотала она.

– Один, – согласился я. – Парни скоро подойдут. Но не сразу, у них проблемы с ориентацией и здоровьем. Ну, что ты плачешь, дуреха?

– Не знаю. – Она шмыгала носом. – Боялась, что ты меня бросишь, не вернешься…

Еще чего придумала! Нет уж, теперь мы с Варварой ходим парой…

– С жизнью уже простилась, – вздыхала она. – Сижу и думаю – как глупо, вот сгинем мы с тобой в этом диком лесу – и что после нас останется?

– Как что? – удивился я. – Светлая память останется. Разве этого мало?

– Ах, ты издеваешься? – рассердилась она и стала вытряхивать из волос листву, размазывала грязь по лицу. – Не смотри на меня, я сегодня некрасивая…

– Неправда, – возразил я, – не бывает некрасивых женщин.

– Да знаю, – отмахнулась она, – бывает мало водки и неумело нанесенный макияж… Что ты делаешь? – Она вздрогнула, застыла.

– Это был поцелуй, – смутился я. – Дружеский, в чумазую щечку. Не является лекарством, – зачем-то добавил я. – Прости, вырвалось… я про поцелуй.

Она засмеялась – нервно, на грани истерики. Все это было хорошо, очень хорошо! Но стоило спешить, чтобы не стало очень плохо. Пистолет остался в лесу, черт с ним. Я помнил, где его обронил, когда-нибудь приеду, найду… Я сгреб в охапку свою «трепетную лань», потащил к машине…

Самое смешное, что я не собирался покидать этот живописный уголок. Так и объяснил успокоившейся девушке, после чего она опять заволновалась. Почему мы должны отсюда уезжать? Раз на нас напали неопознанные личности, значит, мы на верном пути. Сейчас уедем, а потом опять приезжать? Нет уж, это дело нужно довести до логического (или какого там) конца – да хоть до полного абсурда! Если Варвара боится, я могу отвезти ее подальше, например, в поселок Лебяжий, а на обратном пути забрать. Она возражала: нет уж, я вместе с ней пройду весь этот путь до полного абсурда! Злодеи решат, что мы сбежали, в селе искать не будут. Да и большое это село, нужно очень постараться, чтобы найти в нем нужных людей…

Я втихомолку ухмылялся – не Варвара, а полное собрание противоречий. «Террано» выбирался из просеки задним ходом. Я спешил покинуть лес, пока не вернулись упыри. Если увидят, куда мы двинули, возникнут новые сложности. Вопреки здравому смыслу, я развернул машину передним бампером на север, поехал вдоль опушки, торопясь отдалиться от просеки. Я помнил про дорогу к кладбищу от западной околицы села – по ней недавно на погост шли люди. Сейчас там никого не было, хотя на кладбище под березками кто-то возился. Хотелось верить, что это простые сельчане, не обремененные злым умыслом. Я повернул направо, проехал метров тридцать и остановил машину. От южной части леса ее прикрывал высокий земляной вал. Я сбегал на разведку, покурил. В районе выезда с просеки активности не было. Что делали наши противники, оставалось догадываться. Убедятся, что нет машины, будут чесать репы, связываться с «кураторами». Решат, что мы покинули район. Или нет…

Я вернулся в машину, и мы направились к селу. К центральной улице Кривошлыкова вел узкий переулок. Впрочем, спешка была неуместна, справа обрисовался заброшенный амбар, я подался к нему и завернул за угол. Здесь не было людей, лишь спрессованные горы сена, свалка металлолома, деревянный неликвид. Пахло навозом, где-то в стороне кудахтали куры, лаяли собаки.

– Приводим себя в порядок, – приказал я. – Чистим перышки, создаем респектабельный вид. Нельзя в таком виде появляться в приличном обществе.

В вещах Варвары нашлись всевозможные тряпки, щетки (пригодились-таки!), в моих вещах – канистра с водой. Мы мыли открытые участки тел, чистили одежду. Варвара с надменным видом – мол, я же говорила, а ты не слушал! – извлекла из багажа новую ветровку – теперь уже не розовую, а голубую. Я не возражал. Злодеи будут высматривать девушку в розовом, а никак не в голубом. В конце концов, я изнывал от нетерпения! На часах почти четыре, а она только взялась наводить марафет! «Это вечерний макияж», – объяснила Варвара, выкладывая свои атрибуты из упитанной косметички. Ох уж эти женщины! Потом она меня позвала, предложила перекусить.

– Давай, – согласился я.

Она была постоянна в своих желаниях – ей постоянно что-то хотелось! Она жевала свои ватрушки, я вертел баранку и посматривал на нее с уважением: как не уважать худых женщин, обожающих ватрушки! Переулком мы выехали на главную сельскую улицу, выясняя между делом, что в сельской местности не так уж все плачевно. Главная дорога была местами асфальтирована, частные домики смотрелись нарядно. Отдельные избы перестраивали в коттеджи – видимо, зарплата позволяла. Мы проехали мимо оплота местной власти с российским триколором на козырьке, мимо полицейского участка, где на крыльце курили люди, а у входа красовался стенд «Их разыскивает полиция». Здесь было людно, кипела жизнь. Отделение Сбербанка, кафе, церквушка, парикмахерская, замаскировавшаяся под салон красоты. Согласно данным из Интернета, в Кривошлыкове проживали три тысячи жителей, и все эти люди, в принципе, в город не рвались. Показался двухэтажный торговый центр с просторной парковкой на задворках. Там стояли несколько машин. Недолго думая, я свернул направо, проехал между клумбами и поставил машину за пыльным фургоном, который, судя по спущенным колесам, стоял тут долго и никуда не собирался.

– Ты уверен, что это правильно? – насторожилась Варвара.

– Пойдем пешком, – сказал я. – Машина – штука вызывающая, а так мы почти не будем выделяться. Не забывай посматривать по сторонам.

В торговый центр мы заходить не стали, хотя Варваре хотелось – она явно испытывала доверие к сельским универмагам. На завалинке у крайнего дома сидел пожилой мужчина, щурился на выглянувшее солнце и попросил закурить. Мы остановились, я дал человеку две сигареты и высказал просьбу:

– Вы нам не поможете, уважаемый? Мы с коллегой приехали из города, работаем на новостном портале «Огни Новониколаевска», слышали о таком? Мы собираем интересные истории из жизни жителей пригородных сел и деревень. Нас интересуют истории столетней и более давности, интересные люди, события, как становилась жизнь на селе, кто тут жил. В некотором роде мы краеведы. Не посоветуете, с кем можно поговорить? Возможно, старожилы помнят рассказы своих родственников?