– Юрка, поможешь? – Поливанов положил носилки на землю и теперь присматривался, как бы поаккуратнее переложить на них командира.

– Сами, – отозвался Морзобитов, продолжая наблюдение за местностью. Сходиться в одну кучу всем оставшимся на охране раненых разведчикам он считал неразумным. Кто знает, не прятался где-либо по кустам уцелевший «чех», только и ждущий от спецназовцев вот такой оплошности?

– У-уу-уу-у-у, – невнятно пробормотал поднявшийся со своего места Ухалов. Всё его лицо ниже носа скрывали окровавленные бинты, и смотреть на него было немного жутковато.

– Помогать, что ли? – оглянулся на него Поливанов. – Уйди, без тебя справимся!

– У-уу-уу-у-у, – продолжал настойчиво мычать радист, нагибаясь, чтобы поддержать командира за ноги.

– А, чёрт с тобой! – махнул рукой Поливанов. – Аркаша, давай, осторожно, на три. Раз, два, три! Поднимаем, поднимаем, опускаем, так, так, осторожно, осторожно. Уф, справились. – И, глядя на побледневшего, медленно оседающего на землю Ухалова, не удержался: – И куда ты, спрашивается, лез? Аркаш, придержи его, а то грохнется. Я-то уж обрадовался, что хоть этого не тащить… Кстати, а где наш Кудря? – Алексей неожиданно вспомнил про пулемётчика Кудряшова, только перед этим боевым заданием зачисленного в их группу.

– Да был где-то, стрелял… – неуверенно отозвался обеспокоенный Морзобитов. И надо же было ему полностью забыть о своём бойце! – Странно, где он?

– Кудря! Кудряшов! – с нарастающим беспокойством позвал младший сержант, но никакой реакции. – Кудряшов! – крикнул он гораздо громче.

– Я, есть! – показалась из близлежащих кустов заспанная физиономия пулемётчика.

– Ах, ты, ёкарная меть! – Дальше слова у командира второго отделения кончились, осталось только шумное втягивание воздуха да возмущенное потрясание руками. – Иди вон… Имущество наверх таскай! – чуть не захлебнулся в гневе Морзобитов. – Уснул он, блин! Вот ведь!..

– Иду! – отозвался чувствующий за собой вину Кудряшов и, проломившись сквозь кусты лещины, направился к сложенному в кучу группному имуществу.

Морзобитов бросил быстрый взгляд ему в спину и, больше ни на что не отвлекаясь, занялся наблюдением. Хорошо, что теперь хоть было кому таскать имущество, ведь просто так бросать его, несмотря на приказ Димарика, младший сержант не собирался. «Пусть пока наверх вытащат, – рассудил он, – а там, если что, спрячем или в кучу, – и «МОНками».

Решив поступить таким образом, Юрий скосил глаза на циферблат часов и машинально отметил, что скоро наступит время выхода в эфир, и от того, удастся ли им связаться с остальными группами, смогут ли те помочь им, и зависела в целом судьба переносимого Кудряшовым имущества.

Перетаскивание раненых на вершину хребта в три пары рук оказалось не таким простым делом. Когда Пронькин и оказавшийся с ним в паре Поливанов спустились за Овечкиным, они выглядели не лучшим образом.

«Да-а-а, выходить собственными силами мы будем неделю! – невольно подумал оглянувшийся на них Морзобитов. Между тем разведчики загрузили на носилки уже начавший окоченевать труп и поплелись наверх. Теперь им вроде бы спешить было уже некуда. А Юрий выждал пару минут и двинулся за ними следом, подгоняя едва-едва плетущегося пленного.

«Сейчас полчасика передохнём и двинемся дальше, – продолжал рассуждать он. – Помощь то ли будет, то ли нет, а командир сколько продержится – кто его знает. Надо идти. Ухалов отдышится – может, и сам пойдёт. Да и пленного припахать можно. Носилки к рукам верёвками привязать – и пусть тащит. Или грохнуть его, чтобы не вошкаться? Нельзя, уже доложили. Объяснительные писать задолбаешься. А Овечкина, поди, он, сволочь, убил… Вот пусть теперь и тащит. А ребята и я остальных понесём».

Младший сержант выбрался на высотку и не успел отдышаться, как ему навстречу из-под низко опущенных ветвей росшей здесь яблони выскочил взъерошенный сержант Синявский.

– Юрка, к нам две группы наших идут! – обрадованно сообщил он. – Комбат приказал! Я сам слышал. Просили оставаться на месте.

– Это хорошо… – безразлично отреагировал Морзобитов. Теперь, когда он узнал об идущей к ним помощи, на него вдруг навалилась дикая усталость. – Просили оставаться на месте? Хм, а куда мы денемся? Занять круговую оборону и наблюдать. – Он едва нашёл в себе силы, чтобы произнести эту фразу, словно бремя ответственности, лежавшее на нем последние несколько десятков минут, оказалось неимоверно тяжёлым; сбросив сейчас его с себя, Юрий почувствовал, что в нём не осталось сил даже на то, чтобы распрямить плечи.

Морзобитов медленно брёл по вершине, обходя разбросанное в беспорядке имущество, стоявшие на земле носилки с лежавшими в них людьми, пленного «чеха», тупо таращившегося на лежавший неподалёку труп своего «собрата» по банде, мимо охранявшего пленника Поливанова. Когда все остались позади, он опустился на колени, затем лёг и закрыл глаза. К горлу подступил ком, глаза щипало острой болью. «Не раскисать!» Расслабляться было пока рано – по самым оптимистичным подсчётам, с учётом рельефа, ближайшей к ним группе с позывным Вещий под командой старшего лейтенанта Свиридова было идти часа полтора, не меньше. Но и бежать нельзя, бой закончился, и спешка самым негативным образом сказалась бы на скорости движения к месту эвакуации. Как ни крути, по всему выходило, что ждать им ещё долго. Но время, хотя порой оно и тянется подобно резине, всё равно неизбежно бежит вперёд.

– Центр передал: Вещий на подходе. – Синявский притащился к Морзобитову вместе со своей радиостанцией, поэтому, как только пристроил её в корнях дерева, тут же подобрал гарнитуру и забубнил в микрофон: – Беркут – Вещему – Беркут – Вещему, ответь. Приём.

– На приёме Вещий для Беркута. – Синявский узнал голос рядового Милашечкина, радиста из …второй группы, мелкого, плюгавого контрактника, задиристого и мелочно-злопамятного. У Игоря с ним отношения не сложились с самого начала, но сейчас он был рад слышать его голос.

– Примите уточнённые координаты, – попросил Синявский и вытащил из кармана замызганный, испачканный землёй и потом блокнот радиста. Кстати говоря, это был запасной блокнот, а основной (секретный), тот, в который после каждого боевого задания Игорь со всем тщанием переносил все данные с этого замызганного, находился в ПВД. Впрочем, тот блокнот именно потому и находился в ПВД, что был секретным, и случайным образом его утерять (и получить выговор) не хотелось никому. – Записывай, нахожусь по координатам Х… Y…

Эти новые цифры координат Синявский снял, воспользовавшись GPS старшего лейтенанта Морина.

– Принял, – сообщил радист Свиридова. – Записывай, мы находимся по координатам Х… Y… Будем подходить к вам с юго-востока. Как понял? Приём.

– Понял тебя. Остаюсь на связи. Ждём.

– Не подстрелите там нас, – с непритворным беспокойством попросил Милашечкин, на что довольный Синявский моментально ответил.

– Не ссы, будь спок! – и, опершись спиной о дерево, блаженно закрыл глаза. Казалось, что, дойди до них разведчики Вещего – и все треволнения этого боевого задания закончатся. Как было бы хорошо, чтобы это оказалось именно так… Но им ещё предстояло выйти к месту эвакуации, неся на себе раненых и кучу инвентарного имущества.