Здесь не может быть много пансионов, это не большой туристический курорт. Это довольно отдаленная рыбацкая деревушка. Если мы хорошенько поспрашиваем наших английских и американских друзей, мы найдем их сегодня вечером".

Через десять минут мы выехали на дорогу с величественным названием Национальная дорога, которая пролегала через спящие пригороды и деревни, пока не подъехали к большим деревянным воротам, окруженным высокими кипарисами. Она остановилась там и позвонила по мобильному телефону. Она ничего не сказала, но ворота распахнулись, и мы проехали.

Мы проехали по извилистой дороге к большому дому, в котором не было видно никаких огней. В пятидесяти ярдах от дома мы свернули налево по избитой дорожке и выехали на поле. Зажглись прожекторы, и я увидел, что это не просто поле, а огромная лужайка, по центру которой проходила черная полоса асфальта. Она заглушила двигатель рядом с воротами и посмотрела на меня.

"Хорошо, ковбой, мы на месте".

Глава Шестнадцатая

За 16 миль и пару часов до этого, в офисе на берегу водохранилища Ла Меса, на проспекте Катипунан, Бао Лю взволнованно разговаривал с г-ном Вангом.

"Я был в ужасе, мистер Ванг, потому что знал, насколько важна эта работа, и думал, что не смогу ее выполнить, потому что это была операционная система, которую я никогда раньше не видел. Но я сказал себе: я должен сделать это для Тьян Чао, нашего Небесного Царства, как вы сказали, господин Ванг. Я не спал, сифу, и наконец-то смог сделать модель операционной системы, и теперь я могу войти внутрь".

Мистер Вонг смотрел на молодого человека невыразительными глазами и прямым, безгубым ртом.

"И чего же ты хочешь, Лю Бао? Ты ищешь похвалы?"

Кровь отхлынула от лица Бао Лю: "Нет, о нет, господин Вонг. Вовсе нет. Я недостоин. Я всего лишь слуга Тьян Чао, я лишь хотел сообщить вам, что теперь я могу проникнуть в операционную систему и скоро смогу извлечь нужную вам информацию".

Лицо господина Вонга изменилось, как будто по щелчку выключателя, и он одарил Бао Лю улыбкой, которая, казалось, продала душу дьяволу.

"Хорошо, тогда возвращайся к работе, Бао. Господин Чу скоро захочет навестить тебя, чтобы поздравить. Он будет очень заинтересован в твоих успехах".

Ужас заполнил внутренности Бао. Он кивнул и поклонился несколько раз, не в силах говорить. Он отступил назад: "Конечно, мистер Вонг, я всегда к вашим услугам".

Он вышел из кабинета и побежал обратно в свою маленькую комнату, где побрызгал на лицо холодной водой и заставил себя сосредоточиться. Теперь он знал, как попасть внутрь. Теперь он должен прокладывать свой путь, программа за программой, файл за файлом, пока не найдет то, что они искали.

Двумя этажами ниже Зимо Чу просмотрел данные — то немногое, что там было, — еще раз. Он знал, что терпение необходимо, и он был способен на бесконечное терпение, когда это требовалось, но время шло, и чем больше времени проходило, тем больше его сеть начинала растворяться и распадаться. Ему нужна была информация с ноутбука: кто знал? Кто был в камере? И что было сделано с копией? Но мальчик был слишком медлителен.

Страх сделал бы его медлительнее, как и боль. Лю Бао был лучшим. Ему говорили об этом лучшие. Он был лучшим из лучших, но он был слишком медлителен.

Данные — факты: Он знал, что у доктора Эдварда Улисса Хэмптона была ячейка в Маниле. Он знал, что доктор Джей Хоффстаддер был частью этой ячейки, он знал, что Хуан Кармона был частью этой ячейки. У него не было абсолютно никаких сомнений на их счет. Он также знал, что доктор Феликс Маркос был частью этой ячейки, и теперь его успешно перевербовали. Но были и другие, в этом он был уверен не меньше.

Девушка. Доктора Хэмптона видели с ней однажды, возможно, во второй раз, но это не было подтверждено. Ее описывали как неряшливую, светловолосую, иностранку, ничем не примечательную. Он мысленно перечислил других участников: заведующий кафедрой международного права Филиппинского университета, руководитель нового факультета вирусной кибернетики, высокопоставленный чиновник Министерства иностранных дел… и смуглая, ничем не примечательная блондинка.

Это казалось маловероятным, и все же.

Он снова просмотрел запись с камер видеонаблюдения, которую Баккей обеспечил для него. Каждый раз, просматривая ее, он все больше убеждался, что ошибся, и что иностранный мужчина в очереди — это Хоффстаддер. Он не осмелился отправить запись в Пекин для анализа на предмет распознавания лиц, ведь на видео было ясно видно, что он смотрел этому человеку в лицо, разговаривал с ним и не узнал его. Но ему не требовалось распознавание лица. Логика подсказывала, что это был он. Логика подсказывала, что это был Джон Джонс, записанный на рейс в Дубай. Он так и не поднялся на борт самолета и не сел в автобус.

Но он вернулся в терминал вместе с неряшливой, светловолосой, ничем не примечательной девушкой. Кто она была? Почему доктор Хэмптон заинтересовался ею? Сначала он решил, что это иностранная шлюха. Известно, что Хэмптон не любил восточных женщин. Но он явно искал от нее не секса. Дважды он спрашивал Баккея, кто она такая, и дважды тот отвечал, что о ней нет никакой информации. Дважды он спрашивал Баккея, какие билеты они с Хоффстаддером купили. Хоффстаддер купил билет на рейс Clark International, но никто не вспомнил о девушке.

Он пожал плечами: "Она ничем не примечательна. Никто ее не замечает".

Пока он сам не отправился в терминал с двумя полицейскими и не поговорил с женщиной в кассе. Он показал ей фотографию, и она энергично кивнула.

"О да, я очень хорошо ее помню. Она говорила так тихо, что никто не мог расслышать, что она говорит. И она не могла правильно произносить слова. Боже мой, что она вытворяла!".

"Куда она направлялась?"

"Nayon ng Pangingisda! На автобусе! Я думала, она сошла с ума! Полететь на самолете! Но нет, она хотела ехать на автобусе! Более пятидесяти часов, бог знает сколько пересадок…"

И мужчина был с ней. Сегодня они будут у него. Они оба будут у него сегодня вечером.

В его черной сумке лежала смена рубашки и нижнего белья, туалетная сумка и то, что он считал своим "набором для убийства": 9-миллиметровый пистолет с глушителем, Glock 19, нож-стилет и бритва девятнадцатого века. Там также была рояльная струна. Шапочка хирурга и упаковка латексных перчаток, хотя роскошь работы на Филиппинах в эти дни заключалась в том, что такие меры предосторожности