– Три дня назад они просто начали убивать. – Голос Гросса звучал глухо и размеренно. – И нас, и Дневной Дозор. Позавчера мы потеряли связь с Темными. Теперь – все. Я даже не знаю, что творится в городе.

– В основном – оборотни. Немного вампиров, маги и ведьмы низких уровней Силы, – на всякий случай уточнил я. – Зато в большом количестве.

– Все верно, – кивнул Гросс. – Предположительно – та же самая группировка, что напала на схрон в Выборге.

– И на детишек в Саранске.

– В Саранске. – Гросс просто повторил мои слова. Без тени удивления. По его лицу я даже не понял, слышал ли он что-нибудь от Петра Валентиновича, или шеф, как обычно, не спешил делиться неподтвержденной информацией. – Излагай. Все. От начала и до конца.

Излагал я, наверное, час или около того, прерываясь только на невесть откуда появившееся на столе мясное блюдо и медовуху в пузатой кружке с карикатурным бородатым барельефом. Еда была вкусной, но как-то не запомнилась. Видимо, после десяти с лишним лет поедания пельменей, сосисок, макарон и кое-как прожаренного мяса гурман во мне умер окончательно. А вот медовуха оказалась что надо. Чуть сладковатая – но без присущей бутылочным суррогатам навязчивой приторности, легкая и, можно сказать, незаметная. Я слегка притормозил, только когда к концу подходила уже вторая кружка. У Гросса и так был повод считать меня не совсем адекватным. Он наверняка не хуже Виталика или Петра Валентиновича представлял себе механизм ревоплощения и имел все основания считать ритуал призыва Праматери из Сумрака бредом. Я не стеснялся и рассказывал все подряд, скрыв только личное знакомство с Лаксом. Местному Дозору не обязательно знать, что я собираюсь перегрызть горло главному подозреваемому безо всякого Трибунала. Гросс только пару раз уточнил кое-какие детали, а все остальное время слушал молча. И с совершенно непроницаемым лицом – даже когда я закончил.

– Борис, – вздохнул я. – Наверное, все это очень странно звучит…

– Нормальная. Рабочая. Версия.

Гросс рубил фразу на отдельные слова. Будто бы гвозди заколачивал. Что ж, меня хотя бы не считают психом. В сложившейся непростой и нервной ситуации – уже достижение.

– Спасибо. – Я чуть склонил голову. – Петр Валентинович был несколько иного мнения.

– Петр еще очень молод. – На губах Гросса мелькнула улыбка. – Конечно, не так, как ты. Но два века – коварный рубеж. Пережив детей, внуков и правнуков, постепенно начинаешь думать, что что-то знаешь. – Гросс оперся локтями на стол. – И только потом понимаешь, что не знаешь вообще ни хрена.

– А если не понимаешь? – усмехнулся я.

– Тогда шансы дожить до следующего серьезного юбилея невелики, – ответил Гросс. – В нашей работе всегда нужно готовиться к самому невозможному. Тогда получится справиться с возможным. Если повезет.

– То есть вы верите, что оборотни смогут вернуть Праматерь из Сумрака? – спросил я напрямую. – Что ритуал все-таки существует?

– Не знаю, – признался Гросс. – Честно говоря, меня куда больше волнует другое.

– И что же?

– Знаешь, в чем самая главная проблема Дозора? – Гросс сложил руки на груди. – Самая-самая главная?

– Маленькие квартальные премии? – попытался сострить я.

– Кажется, я догадываюсь, почему они маленькие конкретно у тебя. – Гросс ухмыльнулся, обнажая крупные пожелтевшие от табака зубы, но тут же снова заговорил серьезно. – Нет, Саша. Самая главная проблема и Ночного, и Дневного Дозора, и Инквизиции – феодальный строй.

– В смысле?

Я даже отставил кружку. Разговор приобретал неожиданный поворот.

– В прямом. Дозор – феодальная система, – ответил Гросс. – Вот ты, например, знаешь, кому подчиняется твой шеф?

– Ну… Гесеру.

Как будто были еще варианты.

– Допустим. – Гросс улыбнулся и покачал головой. – А кому в таком случае подчиняется мой Пресветлый тезка?

– Да откуда мне знать? – Я поморщился. – Инквизиции. Совету Старейшин. Некоему центру в Европе или Америке… или вообще в Китае. Я бы не удивился.

– Я бы тоже, – кивнул Гросс. – Но вся соль в том, Саша, что и Гесер, и твой шеф, и я, и Дозор какого-нибудь Саранска, по сути, не подчиняются никому.

– Это как? – удивился я. – В шестом году Гесер из Москвы приезжал в Питер, и…

– А вот так. Феодальный строй, – с нажимом повторил Борис. – И Пресветлый сюзерен – первый среди равных, не более. Так называемому начальству накрывают богатую поляну, показывают все в лучшем виде, выделяют шикарное авто с водителем, мило улыбаются… еще к начальству обращаются за помощью, когда дела идут совсем плохо. И все. Любые вопросы местные Дозоры всегда решают своими силами. Или хотя бы пытаются.

Возразить мне оказалось попросту нечего. Несмотря на все, казалось бы, очевидные аргументы, на практике Гросс был прав целиком и полностью. Я никогда не видел в офисе выборгского Дозора ни самого Гесера, ни других гостей из Москвы. Захудалый и малочисленный Дозор Саранска до последнего открещивался от нашей помощи, хоть и нуждался в ней. Да и здесь, в Таллине…

– Постеснялся. Затянул. – Гросс будто бы прочитал мои мысли. – И дело ведь не только в некой… ну, скажем так, традиции. Может быть, когда-нибудь ты и поймешь.

– Пойму что?

– Что мы не люди, – вздохнул Гросс. – Для них вопрос преемственности кадров решается несколько проще. Старый и мудрый король или председатель совета директоров рано или поздно умирает, освобождая место для молодого и активного. А старый и мудрый Иной не умирает. Только становится еще старше и еще мудрее. А в это время молодые и активные сами становятся старыми и мудрыми.

– И им остается только гнуть свою линию где-нибудь в другом месте? – догадался я. – В другом городе, в другой стране…

– Грубо говоря, – кивнул Гросс. – После пары сотен лет, когда ты уже вдоволь наигрался в охотника на вампиров, к некоторым из нас приходит желание делать что-то качественно новое, другое, без оглядки на старших. Можешь назвать это Светлыми амбициями. Или обычным человеческим желанием быть самым умным.

– Мне все равно не светит, – проворчал я. – И вашим ребятам, которых порвали в городе, теперь тоже не светит.

– Светлый маг, совершивший непоправимую ошибку и осознавший, что своими действиями увеличил количество Зла в мире, немедленно развоплощается. – Гросс говорил медленно и размеренно, будто бы читал какую-то старую и всем известную книгу. Или даже учебник. – Добровольно уходит в Сумрак. Верно?

– Верно. – Я положил локти на стол и подался вперед. – Кажется, это называется «совесть».

– А моя совесть чиста, Саша. – Гросс спокойно выдержал мой взгляд глаза в глаза. Даже не моргнул. – После того как началась резня, я отозвал всех патрульных обратно в офис. Отдал приказ. Но несколько моих сотрудников остались на улицах. Представь себе, им тоже хотелось быть самыми умными.