И то, что обычно называют «отшибло память». Я не хотел и не мог вспомнить, как оказался в роскошной двуспальной кровати в каюте размером со спортзал. И уж тем более не хотел вспоминать… все остальное. Возникало настойчивое желание зажмуриться, очнуться где угодно – хотя бы и на верхней палубе в окружении опустевших бутылок – и убедить себя, что все это мне приснилось. Я перекатился по кровати и уткнулся лицом в подушку. Нет. Не приснилось. Здесь остался ее запах. Черт бы побрал обостренное обоняние. Неплохо бы научиться его отключать… Только как? Если даже сама мысль о том, чтобы выпустить из рук подушку, кажется невыносимой.

Я зашвырнул в дальний угол ни в чем не повинную постельную принадлежность, слез с кровати и натянул оставленные прямо на полу джинсы. Ванную комнату – не компактную душевую кабину, а именно полноценную ванную комнату – мне даже пришлось поискать. Все-таки Темные умели себе ни в чем не отказывать. Непонятно, на какие средства… Впрочем, если бы Алена захотела, сам капитан лайнера облачился бы в парадную форму и примчался бы к ней с ключом от президентского люкса в зубах. Как знать – может, именно так оно и было. Мне же оставалось только воспользоваться ситуацией. И постараться не думать. Вообще ни о чем не думать.

– Товарищ Шаров, вы идиот, – сообщил я собственному отражению в зеркале.

Полуголый детина с заросшим щетиной подбородком и мутными глазищами виновато пожал плечами и кивнул. Возразить ему было, в общем, нечего. По-хорошему не выходило даже оправдать себя воздействием высокоуровневой Темной. Сам, все сам. Перед глазами снова возникла картинка: черное платье расползается под моими пальцами – такое тонкое, непрочное, досадная помеха. Слишком долго снимать…

Выругавшись, я открыл кран и засунул голову под ледяную струю. Способность хоть как-то рассуждать вернулась только через минуты полторы. Алена ушла. Вероятнее всего, больше я ее не увижу. Искать бесполезно. Все, точка. Не знаю, что за чертовщина способна заставить взрослого Светлого мага вести себя подобно захваченному гормональной бурей семнадцатилетнему пацану, но пора уже взять себя в руки. Не исключено, что через пару-тройку часов мне выпустит кишки оборотень Старшей крови. И тогда мои невнятные и совершенно лишние переживания личного характера пройдут сами собой.

* * *

– Доброе утро! – Лиса отложила книгу. – Если оно доброе.

Ее улыбка выглядела настолько лучезарной, что я уже не сомневался: на меня сердились. Сердились искренне, сильно и обоснованно. А я не мог отыскать у себя внутри даже крупицы стыда. Все место, отведенное под чувства, занимало что-то другое. Неправильное, но до немыслимого цепкое.

– Если доброе. – Я шагнул вперед и сдернул с верхней полки свой рюкзак. – Извини. Я…

– Да ладно, все нормально. – Лиса потянулась и сбросила ноги на пол. – Герои не отчитываются перед менестрелями. Так уж сложилось исторически. Наверное, я вообще должна сказать тебе спасибо… что не сдал куда положено.

– Не должна. – Я покачал головой. – Подозреваю, для тебя это был бы лучший вариант.

– Лучший – не значит интересный, – безапелляционно отрезала Лиса. – Собирайся, рыцарь в мятых доспехах. Понятия не имею, где побывала твоя футболка, но в такой даже из каюты выйти стыдно.

– Угу, – буркнул я, доставая запасную. – Мы скоро приплывем?

– Полчаса как стоим, – усмехнулась Лиса. – Кажется, кто-то провел ночь достойно настоящего героя.

– Перестань. – Я вяло поковырялся в рюкзаке, пытаясь придать его содержимому хотя бы иллюзию порядка. – Я и сам не в восторге.

– За все в этой жизни приходится платить. – Лиса толкнула дверь. – Карма. Надеюсь, ты не собираешься удрать от меня сразу на выходе с трапа?

– Было бы неплохо, – вздохнул я. – Но тогда в следующей жизни рожусь земляным червяком.

– Самым тощим и несимпатичным. – Лиса захихикала. – И закончишь свое жалкое существование в желудке у карася.

Не самая приятная перспектива – особенно учитывая тот факт, что следующая жизнь для меня могла начаться уже буквально на днях. Почему-то сейчас эта мысль даже не вызвала привычной тоски. Видимо, я уже почти постиг бусидо. Самурай должен жить так, будто бы уже давно умер, – или что-то в этом роде. Если, конечно, я все правильно понял. Японцы вообще непростые ребята. А я – никакой не самурай. Не ниндзя, не рыцарь и не мститель в маске вроде Зорро или Бэтмена. Даже не благородный разбойник – просто клоун, которому не досталось цветастого супергеройского трико. Мальчишка, решивший подбить фашистский танк из рогатки.

Пробираясь к лифтам, мы периодически натыкались на небольшие компании, состоявшие в основном из молодых парней с опухшими глазами. Добропорядочные семейства и не по годам бодрые пенсионеры уже давно сошли на берег, не желая упустить ни минуты долгожданного отпуска. До последнего в каютах сидели только вот такие – бледные, взъерошенные и наверняка осушившие за ночь чуть ли не по ящику пива на брата. Впрочем, в молодые тела жизнь вернется сразу же после визита в ближайший к порту кабак. Так что за них я уж точно не опасался.

А вот опасаться за себя можно было уже начинать. За неприметной для обычных людей стойкой регистрации на входе в таможенный терминал скучали двое молодых парней. И чем-то они мне сразу не понравились. Я замедлил шаг.

Оборотни. В Сумраке их сытые и глуповатые физиономии чуть выдавались вперед, обретая сходство с волчьими мордами. Я аккуратно сделал несколько шагов обратно за угол, едва успев поймать за локоть Лису.

– Что – уже? – прошипела она, послушно вытягиваясь по стенке рядом со мной. – Силы Зла на подходе?

– Да черт его знает… – проворчал я.

Ни в одном из писаных или неписаных приложений к Великому Договору не имелось пункта, запрещающего вервольфам проводить регистрацию прибывающих в город Иных. Другой вопрос, что обычно в таких местах дежурили по двое – Темный и Светлый.

– Вот что, подожди-ка ты лучше здесь. – Я снова повернулся к Лисе. – Выходи через десять минут и найди меня снаружи.

– Сбежишь? – прищурилась Лиса.

– От тебя – нет. – Я легонько потрепал ее по плечу. – От плохих ребят. Позвони мне.

– Верю. – Лиса привстала на цыпочки и чмокнула меня в щеку. – Колючий! И помни – земляной червяк!

– Он самый.

Я машинально отер щеку ладонью, забросил лямку рюкзака обратно на плечо и зашагал к стойке регистрации. Не нравились мне эти оборотни – но все же не настолько, чтобы с ходу нарываться на проблемы с Дневным Дозором Таллина.

– День добрый. – Я коротко кивнул. – А где же… Светлый товарищ?

– Да тут у нас какое дело, – ответил оборотень на чистейшем русском. – В городе чрезвычайное положение. На все посты народу не хватает – вот и приходится. Нас только позавчера из оперативного резерва мобилизовали.

Волчара не врал. Или, во всяком случае, говорил что-то максимально приближенное к правде. Но все равно неприятное предчувствие скребнуло где-то внутри. Не сильно – так, предупредить: держи ушки на макушке и смотри в оба. Куда больше меня смущал второй оборотень, стучавший по клавишам ноутбука.