– Да… Что ты знаешь об перевороте десять лет назад?

– Что слышала. Где-то подслушала разговор, что король, узнав об осаде замка, струсил и совершил самоубийство. Эмингатрия испугалась тяжести последствий гибели мужа и отравила себя и дочь ядом. Они все умерли быстро. Трусы. – я задумалась. – В то время я серьёзно заболела лихорадкой. Почти ничего не помню. Знаю лишь, что эмингатор был трусом, не смог спасти страну от…

– Тирана? – глаза брата стали серьёзнее, чем раньше. А так вообще возможно? – Я прочёл то, что не должен был знать никто. Мне повезло, что отец меня не убил. Однако я не знаю, что было бы, если бы я остался.

– Себастьян? – у меня затряслись коленки.

– Рокс, там договор об убийстве семьи эмингатора. – Себастьян нервно сглотнул. Жилка на скуле дёрнулась. – Рокс, всей семьи. Их дочь была очень маленькой… Жена… Эмингатор и эмингатрия боролись до последнего. Мне отец в психе сказал, когда я его обвинил в его в заговоре. Я застиг его врасплох. Мы той ночью ругались. Он кричал на меня, что я ничего не понимаю. Что он не жалеет о том, что сделал. Что работа была сделана за ночь. За ночь семьи не стало. Всех убили. Папаша гордился, что, хотя эмингатор и эмингатрия из последних сил боролись и сопротивлялись, защищая дочь, они сделали работу быстро – всего за ночь. Он сказал, крови было много… Поэтому о побеге было слишком опасно говорить. А вот зато об их самоубийстве и трусости – легко.

Тишина. Мой папа убийца. Так жестоко расправился с целой семьей…

– Зачем? – по щекам текли слёзы. – Он был один?

– Нет, конечно. С ним были его помощники. – брат смотрел на меня с жалостью. – Он встал на сторону, которая ему пообещала титул и золото. Да, ещё жену – дочь нового эмингатора. Отец предал эмингатора ради собственной выгоды.

– Как? – я сглотнула ком в горле. – Как он проник в замок? Почему не пришла помощь? Почему эмингатор не позвал гильев?

– Потому что он был его другом. Другом детства. Эмингатор доверял ему, а отец предал его. Гильев всех отравили или убили по дороге к покоям эмингатора и его жены. Отец пустил их в замок, провёл, показал пальцем, куда нужно идти. Папаша в ту ночь в ярости мне многое рассказал. Совесть похоже очистил. Рассказал, как сам подсыпал снотворное в чашки гильев, а самым верным эмингатору – яд. Он видел, как его друг борется за жизнь, видел, как он испускает последний вздох. Знал, что в соседней комнате эмингатрия сражается за свою жизнь и жизнь своей дочери. Слышал её пронзительный крик. А потом сам пошёл в комнату маленькой девочки, чтобы убить ту во сне. Эмингатор был обычным человеком, а вот эмингатрия была ферийкой. Он испугался, что девочка может проснуться и дать ему отпор. А передать эту работу он никому не мог. Он хотел сам убить её и убедиться, что наследница мертва и не отомстит ему в будущем. Он сжег её тело сразу же. Трус. Подлец. Гад. Той ночью был залит кровью. Всего одна ночь. Рокс, папаша говорил с гордостью, описывая ту роковую ночь!

Я знала, что он жестокий человек, но … Он чудовище…

– Что стало с телами эмингатора и его жены? – по мне пробежала дрожь.

– Заговорщики их тоже сожгли. Они боролись всю ночь… Я никогда не прощу отца. Эмингатор верил ему. Мне противно, что мой папаша предатель!

– Поэтому ты в оппозиции?

– Да. Я хочу, чтобы эти твари получили по заслугам!

– Я тоже. – прошептала я. – Я с тобой.

Он поднял на меня глаза.

– Я знал, что ты поймёшь и присоединишься.

– Мы же брат и сестра. Мы друг друга чувствуем.

У Себастьяна опять дёрнулась жилка на скуле. Наверное, подумал о нашем отце… Самой противно.

– А как же Аврора? – опомнилась я.

– Мы её заберём. Сейчас ей ничего не угрожает.

– Что ты натворила? – спросил Себастьян, наклонив голову влево.

– Влюбилась. – я отвела глаза. первый раз сказала ЭТО вслух, признавая существование этих чувств. Себастьян ждал подробности. – Я влюбилась не в того человека. Па… Он планировал мне в мужья принца Хавьера… Уже короля. А я ослушалась. Все попытки отстраниться от … него заставляли моё сердце болеть. Он видел это в моих глазах, поэтому и выгнал. Наверное, решил избавиться от меня, пока ещё хуже не сделала. И знаешь, я рада! Хавьер такой урод!

Себастьян слегка улыбнулся.

– А где сейчас твой предмет воздыхания?

– Не знаю. – призналась я.

– Но ты до сих пор в него влюблена?

Я кивнула.

– Вы девушки такие странные…

Я не сильно ударила его кулаком в плечо, как делала это раньше. Он лишь усмехнулся. У него железные мускулы! Больно!

– А что ты сказал своей невесте? – спросила я, сложив руки на груди.

– Что иду поговорить с пираткой о нашей поездке. Не нравится она мне…

– Мне тоже.

– И прости меня за то, … – он провел рукой по волосам. – Что не рассказал о нашем… родстве. Пока так будет лучше.

– Согласна с тобой, но… – я хитро улыбнулась. – Ещё подумаю, что я твоя любовница…

Себастьян громко рассмеялся.

– Думаешь, я не заметила, как ты на меня смотрел в шлюпке! И думаю, не я одна!

– Я изучал тебя! – смеясь, оправдывался Себастьян. – Ты моя маленькая сестричка! Была и будешь всегда, чтобы не произошло! Помнишь, как мы играли в гляделки?

– Я знаю, к чему ты клонишь! – я тоже смеялась. – Конечно, я помню, что всегда побеждал!

Я показала брату язык, вызвав у него ещё сильнее смех.

– А ты совсем не выросла! Мозгами точно!

– Эй! – я пихнула его, он меня в ответ.

Мы смеялись, вспоминая прошлое ещё где-то полчаса. Я была обеспокоена, что Одетт ещё не вернулась. А вот с другой стороны, мне было интересно, где её носит?!

– Мне пора. Инди тоже нужно моё общество. – сказал Себастьян, аккуратно поднимаясь.

Он не мог выпрямиться в полный рост из-за низких потолков. Я хихикнула. Он посмотрел на меня презрительным взглядом, но глаза его смеялись.

– Мне твоего общества не хватало семь лет! – крикнула я.

– Ничего, ещё наверстаем. – сказал Себастьян, выходя из каюты. Вдруг остановился и повернулся ко мне. – Я знал, что ты по мне скучала!

Он подмигнул мне. Я закатила глаза, но не отрицала. Я, правда, скучала по нему.

– Я тоже. – послышалось из-за закрывающийся двери.

Когда дверь закрылась, я улыбнулась. Да, я скучала. И очень сильно.

Одетт