– Ты слышал, о чем мы разговаривали, – пожала она плечами.

– До того момента, пока у тебя не отключился телефон. Что было потом? Ты уговаривала его прийти в больницу, он склонял тебя к походу в ресторан… Как долго вы еще стояли? Минут пять, десять?

– Да, я ломалась, потом сказала, что подумаю насчет ресторана… – Лена задумалась. – Телефонами мы не обменивались. Он попросил мой номерок, я вежливо отклонила просьбу… Я неплохой психолог, Вадим, могу определенно сказать – в ту минуту он меня ни в чем не подозревал. Мог заподозрить позднее, когда еще раз проиграл ситуацию с моим падением под колеса. Решил подстраховаться – послал впереди себя постороннего человека, отдаленно на него похожего… Подожди… – Она закрыла глаза. Вадим терпеливо помалкивал. – Пока мы стояли, мимо нас проехала белая машина. Он вздрогнул и, мне показалось, испугался. Мимолетно глянул на меня очень странным взглядом. Вроде быстрого наваждения, которое тут же прошло… Потом у него звонил телефон. Он поморщился, не стал отвечать, сбросил… Потом был еще один звонок… – Задумчивые глаза Лены оживленно забегали. – И, похоже, на другую сим-карту. Он извинился, отошел, повернулся спиной. Сначала слушал, потом что-то тихо отвечал. Мне послышалось слово «трезубец» или похожее на него… Потом он проворчал: «Да, они знают это место»… Еще сказал: «Черт вас подери, мы ждали 24-го, а не 25-го…» Он говорил тихо, думал, что я не слышу, но у меня от природы какой-то дико обостренный слух… Он вернулся с улыбкой – мол, прошу прощения, мадам, дела фирмы, снова задерживают отгрузку». И мы опять говорили про больницу и ресторан…

– Белиберда какая-то, – пробормотал Вадим.

Под покровом ночи прибыл невзрачный минивэн. У сопровождающих его людей имелись документы сотрудников Федеральной службы безопасности. Репнин обнимал своих женщин, они дрожали, ежились, не хотели ехать, прилипли к нему, и отрывать пришлось силой. «Темные» личности смущенно отворачивались, растворялись в темноте, он шептал, что ситуация штатная, нужно лишь немножко потерпеть. «Папа, как же ты не понимаешь? – бормотала Маринка. – Это для тебя она штатная, а для нас ни фига не штатная… Мы же боимся за тебя…»

Минивэн растаял в темноте. На душе было скверно, но он почувствовал облегчение. Теперь ничто не мешает и не путается под ногами. Работай, голова, работай… Вадим проверил посты, проинструктировал свое мрачное войско, завалился на панцирную сетку, прикрытую дырявым матрасом. Он мучительно пытался сосредоточиться. Лена проявила удивительное мужество, бросившись под машину Нарбулы. Он должен это оценить – значит, он ей небезразличен. Хорошо, он ей небезразличен, она ему тоже. К этой теме можно вернуться позднее. Она понравилась Нарбуле, но что-то его смутило. Не сразу, позднее – когда обдумал случившееся. Решил проверить свои подозрения. Но во время разговора с Леной о подозрениях речь не шла. Во-первых, что он делал в том банке? Нужно сообщить Хатынскому, какие операции и на чьи имена в тот день проводились. То, что он слышал, когда Лена оставила включенным телефон, пользы не принесло. Что потом? Вздрогнул, когда проехала машина. Нервы напряжены – даже маститые злодеи подвержены страху. Знает, что за ним идет охота, но упорно сидит в Портабеле. Не ответил на звонок – с владельцами мобильных телефонов такое случается. Ответил на другой. Из разговора явствовало, что прибытие груза (или другое событие) переносится с 24 сентября на 25-е. Сегодня было 23-е, значит, завтра все спокойно, можно работать. 25-го – ночью, днем, вечером? Нет подсказок. Фраза «задерживают отгрузку» – это для Лены. Сомнительно, что придет судно с неким секретным грузом и его поставят на причал. Суда обыскивают. Но все равно надо сообщить Панькову, пусть надавит на таможенную и пограничную службы. Не так уж много судов пристает к причалу. Это не шумный порт международного значения. «Они знают это место» – он безмерно рад за НИХ, но он-то не знает! «Трезубец»? Чушь какая. Условное слово? Ослышалась? Трезубец – на украинском гербе, но какая связь?

Он уснул, но через час открыл глаза. Злость ударила в голову. Спишь, майор? Проспишь последнюю возможность исправить ситуацию! Вадим встал, размял кости, снова лег. До полуночи оставалось полтора часа. В соседней комнате кто-то приглушенно разговаривал. На улице мяукнула кошка – кто-то шикнул на нее, кажется, Жилин, обходящий дозором окрестности. Он закрыл глаза, начал настраиваться. Но вместо умных мыслей в голову лезла всякая всячина. Проплывали короткими «видеороликами» приятные эпизоды минувших дней. Утро в обнимку с любимой женщиной. Колыхаются шторки, она стоит в балконном проеме, очерченная бледной оранжевой каймой… Тихая бухта – Маринка с визгом забегает в воду. А потом лежит, надутая, на спине – соленая вода ее держит, а неподалеку двое влюбленных украдкой целуются… Поскрипывает старая туристическая шхуна, доживающая свой век, бубнит в мегафон поддатый экскурсовод. Приятный ветерок, внушительный Карадаг на западе, а рядом берег, на котором скалы вздымаются монументами. Он обнимает Лену, он не может ее не обнимать. На море качка, волны с хищным шипением облизывают каменные островки и причудливые скалы, среди которых возвышается одна – приметная, похожая на гигантскую чурку, расколоть которую до конца у кольщика не хватило сил. Или на щепку, или на вилку штепселя, на трезубец…

Вадим резко сел на кровати, тупо уставился в затянутое мраком пространство. Что это было? В горле пересохло. Какова вероятность, что именно эту скалу обозвал упомянутым словом Нарбула? А как ее называют местные и называют ли вообще? Экскурсовод никак не называл. Ролики завертелись в голове. «Они знают про это место»… Если отвлечься, абстрагироваться. Допустим, прибывает груз или что-то подобное. Это контрабанда. Не важно, что, но крайне важное для Нарбулы и его дела. В порт, понятно, не сунутся. Купили кого-то в береговой охране, чьи катера периодически шныряют вдоль побережья, и знают, куда пристать под покровом темной южной ночи. Гроты, пещеры? Он видел парочку – полости в скалах, в них плескалась вода, сомнительно, что туда заплывет даже весельная лодка. Но что он мог разглядеть со шхуны? Места вблизи цепочки островков, вытянутых в море, не очень посещаемы, основная масса людей крутится восточнее, у Серебряных ворот. Ночью вообще никого нет. По берегу к этому месту не подойти, с горы не спуститься. Доступ только с моря. И эта цепочка островков расположена весьма удачно. Во-первых, прикрывают с запада, во-вторых, там можно спрятаться, посадить наблюдателя – пловца с ластами…

Если он правильно понял, сегодня и завтра все будет тихо. Надо обследовать это место – тайно, не вызывая подозрений…

Репнин поднимался, как оживший мертвец из могилы, еще не зная, что будет делать. Но он не мог больше терпеть, откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Нет, он не будет пороть горячку, на этот раз все сделает правильно. Тем более что шанс «прямого попадания» невелик. Он застегнул джинсы, рубашку, зашнуровал кроссовки, поколебался пару мгновений – брать ли оружие. Решил не брать, для оружия нужна отдельная сумка. Это просто ознакомительная прогулка. В смежной комнате горела тусклая лампочка. За столом, потягивая колу из маленьких бутылочек, сидели Балабанюк с Капраловым и с кислыми минами резались в карты. Вадим неприязненно покосился на игроков, протопал к выходу. Оба отложили игру, с любопытством воззрились на него. Он поколебался на пороге, прежде чем выйти на веранду. Эти двое тоже молчали.