Широкий клинок, острием чуть загнутый кверху. Серая сталь ловит робкие отсветы ламп. В желобке кровостока хоронится вытянутая тень. Заточка ровная и острая. Кожаный ремень оплетает длинную рукоять – две Светины ладони войдут. «Тяжелый, наверное!» – подумала она, и руку тотчас оттянула приятная уверенная тяжесть.

Следуя интуиции, Света обернулась. Так и есть. Возле груды кирпичей стоит знакомая пугающая фигура. Освещения, чтобы разглядеть ее как следует, не хватало – таинственный преследователь умело прятался в полутьме между мигающими светильниками.

Затихающий хрип Кирилла вывел ее из прострации. Света подпрыгнула. Закричала, привлекая к себе внимание. А когда тварь обернулась, буравя ее голодным взглядом, чуть не бросилась наутек. Ей нравился Кирилл, он защитил ее, и это был мужской поступок, за который сердце Светы полнилось безмерной благодарностью, но… всего этого было слишком мало, чтобы пробудить в ней смелость сопротивляться этому. Только присутствие призрака за спиной удержало Свету от позорного бегства. Теплая и мягкая сила, незримой волной идущая от него.

– В-Виталий… – чувствуя себя донельзя глупо, Света обратилась к чудовищу по имени, да еще и на «вы». – Отпустите его сейчас же!

Искаженная трансформацией морда вывернулась, треща лицевыми костями. Глаз, багровый от густой сети капилляров, с любопытством уставился на дерзкую девчонку. Мощные лапы прижали жертву к стене. Ногти Кирилла царапали железную хватку, срывая куски кожи. Ноги дергались все слабее. В глазах плавал туман.

– А иначе что? – с издевкой рявкнула тварь.

Света неуверенно обернулась. Нет, силуэт никуда не делся. Ей показалось, что он ободряюще махнул рукой. Света решительно стиснула нож. Нельзя бросать Кирилла. Их кинули в этот ад всех вместе, и выбираться из него они должны вместе. Пример Виталия, оставшегося в одиночестве, говорил о многом.

– Отпусти. Его.

– Вот как?

Существо слегка ослабило удавку из пальцев. Опустило Кирилла вниз. Тот закашлялся, жадно дыша, принялся молотить уродливые лапы.

– Света, я не могу остановиться.

На несколько мгновений к Виталию вернулось подобие человеческого облика. Уменьшились зубы, разгладилась кожа. Утробный рык стих до негромкого голоса. Из-под отталкивающей личины выглянул затравленный немолодой мужчина.

– Но, к счастью, я и не должен останавливаться. Он сказал мне. Показал, как здесь все устроено. Здесь можно все и возможно все. Ты можешь материализовать нож, но не в силах вообразить пистолет, потому что не знаешь, как он устроен. А я знаю. И могу вообразить все и представить все, понимаешь? Нечего бояться, когда самый страшный кошмар – это ты сам. Если я захочу вырвать глотку твоему дружку и купаться в его крови – я сделаю это. Если я захочу обглодать твое лицо – я сделаю это…

С каждым словом Виталия его звериное «я» возвращало себе контроль над телом. Разрасталось как опухоль. Со слезами на глазах Света покачала головой.

– Не надо…

– Но я хочу! – плотоядно улыбнулась тварь.

Длинная лапа протянулась к противоположной стене, и Света с изумлением увидела там дверь. Ручка щелкнула, дверь раскрылась внутрь. Тварь с силой втолкнула Кирилла в невидимую комнату. Отсекая пронзительный крик, дверь с грохотом захлопнулась. Разминая мышцы, тварь вышла на середину коридора.

– Я высосу твои глаза, сука…

Сверхчеловеческим усилием Света осталась на месте.

– …отгрызу тебе нос и губы…

Низ живота похолодел. Предательски дрогнули колени.

– …мягкие ткани, хрящики, много сосудов… вкуснота!

Чудовище оттолкнулось от пола всеми четырьмя конечностями, в одном невероятном прыжке покрывая остаток расстояния. Но еще раньше Света пригнулась, проскальзывая под ним. Клинок пробороздил глубокую полосу в ноге твари, от бедра почти до самой стопы. Света круто развернулась, снова выставляя нож перед собой.

– Как хорош-ш-шо-о-о-о! – шипение с трудом протиснулось сквозь частокол зубов. – Дичь вкуснее, когда сопротивляется!

Чудовище вдруг покачнулось, хватаясь за стену. На его указательном пальце с отвратительным хрустом выломался коготь. Кривые ноги подкосились. Красные выпуклые глаза с удивлением и опаской посмотрели на Свету. Затем на клинок.

– Он смазан ядом, – извиняющимся голосом произнесла Света. – Это представить куда проще, чем пистолет.

Страх ушел, словно вода в песок. На его месте пышно расцвела жалость. Света даже протянула руку, желая помочь, но, памятуя о бритвенно-острых когтях, отступила. Тело чудовища сотрясала крупная дрожь. Кости ломались и срастались, вставали на место, зубы выпадали, скача по полу, словно костяные бусины.

– Не-е-ет! Это мой сон!

Чудовище вслепую бросилось на Свету и вздрогнуло всем телом, животом напоровшись на лезвие.

– Ошибаешься!

Перехватив рукоять двумя руками, Света с силой потянула нож вверх, распоров Виталия почти до горла. Он упал на колени, руками зажимая края раны. Полные муки глаза закатились, горлом хлынула кровь. На бетонный пол с глухим стуком упал обычный человек, с широкими залысинами и давно нестрижеными ногтями.

Отбросив скользкий от крови нож, Света всхлипнула. Плечи тряслись, и пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки. Света обернулась, уверенная, что ее помощник исчез, однако тот и не думал двигаться с места. Слова застревали в пересохшем горле, царапали, когда она проталкивала их.

– Кто ты? Почему ты мне помогаешь? – спросила Света, хотя знала ответ. Она бы ни с кем не спутала этот силуэт даже самой безлунной ночью. – Что ты вообще делаешь в моем сне?!

– Сон приходит втихомолку, пробирается сквозь щелку…

Фигура вышла вперед, впервые явив себя целиком, – и Света не сдержала крик.

– Он для каждого из нас сны счастливые припас…

Антон неумело улыбался половиной лица. Вид его был жуток. Стараясь не смотреть на увечья, раны и переломы, Света сосредоточилась на взгляде брата, но и это давалось с трудом. Один глаз вытек, оставив пустую глазницу, влажно блестевшую красным. Скошенный череп неестественной формы притягивал внимание. Именно таким она запомнила брата в то роковое утро. Зрелище было не из приятных. Света отвернулась.

– Ты боишься меня?

Господи, какой родной, знакомый голос! Глядя под ноги, Света помотала головой.

– Тебе неприятно, как я выгляжу?

Ничего-то от него не скроешь! Старший брат как он есть. Всегда видел ее насквозь.

– Но ведь это твой сон, помнишь? Только от тебя зависит, каким я буду.

В его словах был резон. Крепко зажмурив глаза, Света прижала кулаки к груди. Как в детстве, загадывая заветное желание. Она вспоминала Антона, каким он был в их последнюю встречу: худощавый, нескладный, со смущенной улыбкой. И эти синяки под глазами. И рубашка чуть помята – гладить он никогда не умел. Такой несовершенный, но такой живой! Она распахнула веки, готовая увидеть что угодно. Губы Антона дрогнули в смущенной улыбке. Лицо слегка изможденное, зато, к счастью, целое. Даже джинсы и ремень те же самые! Отбросив сомнения, Света сделала то, что хотела сделать с самого начала. Бросилась брату на шею.