— Извините, давно так не смеялся.

Он вытащил бумажный носовой платок из коробки, что стояла на стойке администратора, обтер лицо, высморкался — и бросил использованный платок в мусорную корзину, удаляясь с моим предложением под мышкой.

Я подошел к корзине и достал оттуда скомканный платок.

Уже третий день подряд я сидел с газетой в читальне университетского клуба. Мне хотелось, чтобы мое появление здесь выглядело случайностью. С моего наблюдательного пункта отлично просматривалась очередь у прилавка столовой, где Рози иногда покупала ланч, хоть она и не была членом клуба. Эти сведения мне выдал Джин — впрочем, без энтузиазма:

— Дон, уже пора оставить эту затею. Только себя растравлять.

Я категорически не согласился. Что-что, а управлять своими чувствами я умею. И к отказу я морально готов.

В столовую вошла Рози и встала в очередь. Я тотчас вскочил со своего места и скользнул к прилавку.

— Дон? Какое совпадение.

— У меня есть новости по проекту.

— Нет никакого проекта. Ты уж прости… за наш последний разговор. Блин! Ты поставил меня в дурацкое положение, и я же извиняюсь!

— Извинения приняты, — сказал я. — Нужно, чтобы ты поехала со мной в Нью-Йорк.

— Что? Нет. Нет, Дон. Забудь.

Мы подошли к кассе, так и не выбрав ни одного блюда, и были вынуждены вернуться в хвост очереди. К тому времени, как мы сели за столик, я успел изложить ей суть научного проекта по Аспергеру:

— Мне пришлось сочинить целую презентацию — триста семьдесят одну страницу. И все для одного профессора. Зато теперь я настоящий эксперт по части идиотов-всезнаек.

Трудно было расшифровать реакцию Рози, но мне показалось, что мой научный подвиг скорее позабавил ее, чем впечатлил.

— Ты — безработный эксперт, если тебя уличат в обмане, — уточнила она. — И думаю, что этот один профессор — не мой отец.

— Совершенно верно. — Я испытал облегчение, когда ДНК-тест Лефевра подтвердил отрицательный результат, хотя мне и стоило больших усилий заполучить этот образец. Ведь я уже придумал план, и положительный тест мог его разрушить. — Осталось проверить всего трех кандидатов. Двое живут в Нью-Йорке, и оба отказались от участия в моем исследовании. Вот почему я выделил их в категорию трудных клиентов. Следовательно, ты должна поехать со мной в Нью-Йорк.

— Нью-Йорк! Дон, не-ет. Не-не-не, Дон Тиллман. Ни ты, ни я в Нью-Йорк не едем.

Я предполагал, что Рози откажется. Обидно. Ведь наследства Дафны вполне хватало на покупку двух авиабилетов.

— Тогда я поеду один. Хотя не уверен, что справлюсь с социальным аспектом сбора образцов.

Рози покачала головой:

— Это настоящее безумие.

— Разве ты не хочешь знать, кто они? — спросил я. — Те двое из трех, один из которых может быть твоим отцом?

— Ну допустим.

— Исаак Эслер. Психиатр.

Я видел, что Рози задумалась и копается в памяти.

— Возможно. Исаак. Думаю, да. Кажется, они дружили. Черт, это же было так давно. — Она замолчала. — А второй?..

— Соломон Фрейберг. Хирург.

— Это случаем не родственник Макса Фрейберга?

— Его второе имя Максвелл.

— Блин. Так и есть, Макс Фрейберг. Он что же, сейчас в Нью-Йорке? Не может быть. То есть шанс, что я его дочь, — как ты говоришь, да? — один к трем. И уже двое из этой троицы — евреи.

— Если твоя мать сказала правду.

— Мама не стала бы лгать.

— Сколько тебе было, когда она умерла?

— Десять. Я понимаю, к чему ты клонишь. Но тут права я.

Спорить по этому вопросу бессмысленно. Я перешел к следующей позиции:

— Тебя что, смущают еврейские корни?

— Что вдруг? Еврей — о'кей. Меня смущает Фрейберг. Если он мой отец, то понятно, почему мама язык прикусила. Ты что, никогда о нем не слышал?

— Только в связи с этим проектом.

— Если бы ты был футбольным фанатом, то наверняка бы знал.

— Он что, футболист?

— Президент футбольного клуба. И полный мудила. А кто третий?

— Джеффри Кейс.

— Бог ты мой. — Рози побледнела. — Он же умер.

— Совершенно верно.

— Мама много рассказывала о нем. То ли погиб в автокатастрофе, то ли какая-то болезнь типа рака. По-любому Кейс плохо кончил. Но, кажется, он учился не на мамином курсе.

До меня вдруг дошло, насколько беспечно мы отнеслись к этому проекту — прежде всего из-за возникших недоразумений, которые привели к перерыву в работе. Если бы мы с самого начала тщательно проработали списки выпускников, то не пропустили бы столько очевидного.

— Тебе еще что-нибудь известно о нем?

— Нет. Мама действительно очень расстроилась из-за его смерти. Блин. Теперь все встает на свои места, верно? Понятно, почему она мне ничего не говорила.

Мне, к слову, было совершенно непонятно.

— Кейс приехал из провинции, — сказала Рози. — Кажется, у его отца была врачебная практика где-то в захолустье.

Интернет подтверждает: Джеффри Кейс был родом из Мори, Новый Южный Уэльс, — но это вряд ли объясняло, почему мать Рози скрывала его отцовство. Примечателен он был еще и тем, что рано умер. Возможно, Рози имела в виду именно это: мать просто не хотела говорить дочери, что ее отца нет в живых. Но уж Филу-то она могла сказать об этом — чтобы тот передал потом Рози, когда девочка подрастет и сможет понять.

Пока мы беседовали, в клуб зашел Джин. С Бьянкой! Они помахали нам в знак приветствия и поднялись в приватный обеденный зал. Невероятно.

— Красава, — протянула Рози.

— Джин исследует сексуальное влечение к представительницам разных стран.

— Знаю. Просто как-то жалко его жену.

Я объяснил Рози, что у Джина с Клодией свободный брак.

— А, ну тогда все в порядке, — сказала Рози. — И ты хочешь предложить такую же штуку победительнице проекта «Жена»?

— Конечно, — ответил я.

— Конечно, — повторила Рози.

— Если она сама этого захочет, — добавил я, на случай, если Рози неправильно меня поняла.

— То есть ты думаешь, она захочет?

— Если я найду свою женщину, что представляется крайне маловероятным, мне не захочется вступать в сексуальные отношения с кем-то еще. Но я не очень хорошо разбираюсь в желаниях других людей.

— Может, ты мне расскажешь что-то, чего я не знаю? — спросила Рози.

Я не совсем понял, зачем ей это понадобилось. Но быстро выхватил из памяти интересный научный факт: