пульсирует вена. Почему нельзя без последствий? Почему я так реагирую? Отпустил ведь, не трогает, не причиняет боль, можно и забыть его. Но нет, не получается, и с каждым днём тоска берёт верх над ненавистью. Неправильно всё это, не хочу я так. Хочу простить и забыть его.

Ближе к дому я останавливаюсь, вытираю слёзы, машу руками перед лицом, отлично понимая, что это никак не поможет скрыть красные глаза.

– Лина? – моя Юлька, как всегда, появляется в нужный момент. – Ты чего? – спрашивает, внимательно осматривая меня.

– Призрака недалекого прошлого встретила, – отвечаю и шумно выдыхаю. – Есть пудра? – смотрю на подругу с надеждой.

– Есть, – кивает и в свою сумку лезет, чтобы через секунду вручить мне вещицу. – Что сказал? – интересуется, пока я пытаюсь привести лицо в порядок.

– Ничего нового, кроме признания, что он был не прав, но и то с натяжкой и сквозь сжатые зубы, – проговариваю, смотрясь в зеркальце. – Как я? Мама заметит?

– Нет, всё нормально, как с мороза в тепло, – успокаивает подруга.

– Спасибо, – протягиваю вещь обратно. – Ты как? Нам всё не удаётся пообщаться, прости, – виновато проговариваю, и мы вместе идём к нашему дому.

– Что ты такое говоришь, я всё понимаю, – возмущается Юля. – Нормально у меня всё, относительно нормально, – вздыхает и лицо прячет, отвернувшись.

– Сеня такой же козёл, как и Марат? – спрашиваю, уже и так зная ответ.

– Хуже, – сглатывает ком в горле. – Самойлов не обещал тебе любви до гроба, и попутно не трахал баб на стороне.

– М-да уж, и не знаешь, что хуже, – усмехаюсь нервно. – Бросай его, да и всё.

– Ты думаешь, я не хотела? – хмыкает подруга. – Он возвращает, будто магнитом к себе притягивает, клянётся, прощения просит, но через время опять всё по новой.

– Ну ты ведь поняла уже, какой он, не ведись, – говорю Юле, а сама себе мысленно подзатыльник даю.

Самой бы этого совета придерживаться, но не выходит. Точнее, не выйдет, когда Марат снова встанет на моём пути.

Глава 15

Марат

От созерцания ночного города сквозь панорамные окна своего кабинета и роя мыслей меня отвлекает новый помощник. Взял парня на место Каролины, временно, потому что надеюсь на её возвращение. Глупо в моем возрасте, но имеем то, что имеем. Привык всегда брать, что хочу, но эта девчонка меняет мои взгляды, сама того не зная.

– Марат Давыдович, вы меня слышите? – в третий раз обращается ко мне парень.

– Слышу, – сухо отвечаю, продолжая смотреть в окно, подперев подбородок.

В кабинете горит только свет настольной лампы, а я сижу так хрен знает сколько. И раньше не отличался общительностью, а теперь я стал ещё отрешеннее. Стал больше думать, анализировать то, что раньше меня вообще не трогало. Как, например, почему я тогда поступил так, а не иначе. И это не касается конкретного случая, а в принципе. Всегда считал свои решения правильными и после их принятия больше не думал, переключаясь на другой вопрос.

– У нас встреча с представителем Литовской фирмы, – напоминает Саша.

– Да, – вздыхаю и, развернувшись на рабочем кресле, встаю на ноги.

Выключаю настольную лампу, оставляя в кабинете лишь полоску света из приёмной.

– Машина ждёт, все бумаги я подготовил, – профессионально ставит в известность парень. – Здесь все отчёты, копии лицензий, сертификаты качества, и на всякий случай я положил туда и договор, – сообщает, протягивая мне папку.

– Молодец, Саша, – искренне говорю парню.

Всё же личный помощник мужского пола работает куда лучше, чем женщина. И нет, я не сексист, просто в отличие от той же Марины, парень отдаётся работе, не пытаясь залезть мне в трусы.

«Как и Каролина» – всплывает в голове.

Это правда, Каролина работала хорошо, не смотря на неопытность, а в трусы не лезла, потому что ненавидит меня. И в случае с ней именно я не мог концентрироваться на работе, отвлекаясь на неё.

– Папку держи при себе, – говорю парню, когда мы заходим в лифт. – Сначала пообщаемся неофициально, потом бумажки, – произношу на автомате, потому что перед глазами лицо Каролины, когда я впервые привёл её в свой офис.

Её искренние эмоции на лице, редкая улыбка и живые глаза. Видел я это редко, и, конечно, сам виноват в этом. И, чёрт возьми, приходится признаться самому себе, что не знаю, как исправить ситуацию, и что я, собственно, ожидаю, когда ситуация прояснится?

Каждый вечер, сидя на диване своей пустой квартиры, я задаюсь вопросами.

Что я хочу от девушки?

Что хочет она от меня?

Моих извинений достаточно, или нужно что-то ещё?

Какой жизни хочет она?

Что могу дать ей я?

Как правильно к ней подступиться?

Каким образом исправить ошибки?

А ответов нет, потому что меня никогда не волновали чьи-то чувства. Не имело значения, что хочет человек напротив тебя, тем более девушка. То, что нужно было одноразовым особам, Каролине точно не надо, она из другого теста. Извинения… я никогда не просил прощения ни у кого, кроме матери. Какую жизнь хочет Каролина, я не знаю, потому что никогда не беседовал с ней нормально. И дать ей я могу всё, абсолютно всё, только вряд ли ей это нужно. Подход к ней сложно найти, по факту я её не знаю вовсе. Собственно, и ошибки трудновато исправлять. Наверное, придётся воспользоваться советом Сени: подобраться к его блондинке и через неё выяснить, как мне поступить. Одно «но» – эта Юля ненавидит меня даже больше, чем Каролина.

– А тебя не узнать, Смольный, – раздаётся голос из прошлого, едва я выхожу на улицу.

Охрана тут же реагирует, встав между мной и идущим ко мне мужчиной. Один взмах руки, и парни отходят в сторону, а я осматриваю неожиданного гостя. Ну как же, я ждал его, причём давно, а он, судя по всему, догадывался, что я жду его появления, и не торопился. Только у меня тоже терпение резиновое.

Смотрю на Стёпу и понимаю, что человек застрял в девяностых. Кожаная куртка прошлого века, под ней спортивный костюм, кепка на голове и барсетка под мышкой. Только шрам на подбородке и морщины вокруг глаз напоминают об ушедших годах.

– А ты почти не изменился, – отвечаю и сую руки в карманы брюк.

– Ну знаешь, тюрьма не курорт, это я ещё хорошо сохранился, – хмыкает Стёпа и поднимает голову к моему зданию. – Неплохо, – цокает языком.

– Что тебе надо, Стёпа? – спрашиваю, не имея ни желания, ни времени стоять здесь и ждать.

– Я отсидел двадцать лет за убийство собственной сестры, которую, кстати, я не убивал, – проговаривает, подняв указательный