конечно, за ним требовался уход. Поэтому мы съехались, обменяв две однокомнатные квартиры на трехкомнатную. Не только мои родители не баловали нас материально, но и мы с мужем старались не быть на их иждивении и жить самостоятельно. Проработав после армии в Ногинском театре и даже сыграв там несколько главных ролей, Юра, как я уже упоминала, все-таки решил навсегда расстаться с профессией. Надоели изнурительные разъезды, и зарплата актера была маленькой даже тогда. А надо было кормить семью. Через пять лет родилась вторая дочка – Надя. Муж учился в это время в аспирантуре ГИТИСа и одновременно был секретарем комсомольской организации института. За эту работу он получал деньги, но очень небольшие. Конечно, стипендии аспиранта и мизерной зарплаты секретаря нам не хватало. Недалеко от нашего дома находился магазин – булочная. Он занимал часть первого этажа жилого дома. Однажды, зайдя за хлебом, муж увидел объявление, которое гласило, что на работу в булочную требуются грузчики. В их обязанности входило разгрузить машину с хлебом, а потом по сортам разложить товар на полки. Юра пошел подрабатывать. На зарплату рабочего человека жить стало легче.

Мои родители об этом не знали, и они не позволили бы моему мужу трудиться на благо советской торговли. Но мы скрывали это, потому что очень хотели жить самостоятельно. Однажды моя мама, которая приезжала помогать мне с детьми, обнаружила, что в доме нет хлеба. Взяв сумку, она отправилась в ближайшую булочную – ту самую, в которой работал Юра. На беду, он оказался на рабочем месте, в торговом зале, в специальном халате (все как положено!) и раскладывал хлеб по полкам. Увидев зятя за этим занятием, мама остолбенела. Юра тоже заметил тещу, но они сделали вид, что не узнали друг друга. Мама купила хлеб и поспешно покинула булочную. Когда я пришла домой, мать устроила мне головомойку за то, что я не обратилась к ним за помощью.

Вторая дочка, Надя, сама стала называть дедушку Толей, что ему очень нравилось. Папа обожал обеих девочек, очень переживал, что из-за плотного графика работы не может бывать с ними больше. И куда исчезала его любовь к одиночеству, когда рядом были внучки! Сейчас младшая Надя плохо помнит деда – ведь ей было немногим больше двух лет, когда его не стало. А вот старшая Маша с ним очень дружила. Мы с мужем тоже старались уделять детям побольше внимания. Когда они были маленькие, я отказывалась от съемок и поездок. Помню, что наш театр должен был отправиться на гастроли в ГДР. Мне позвонили с работы и спросили, могу ли я ехать. В это время я как раз сидела в послеродовом отпуске со старшей Машей. Мне очень хотелось за границу, но на руках была новорожденная дочка, которую я кормила грудью. И если бы я согласилась на поездку, то с грудным вскармливанием надо было бы заканчивать, и я отказалась. Сейчас я немного завидую тем молодым актрисам, которые через месяц после родов, а то и раньше возвращаются на работу. И все у них получается с элегантной легкостью – и детей растить, и работать в полную силу.

Как-то я снималась с одной молодой, но уже довольно известной актрисой. У нее недавно родился ребенок, которого она еще кормила грудью. Так шофер съемочной группы отвозил малышу грудное молоко, которое эта актриса умудрялась сцеживать в перерывах между съемками. Молодец актриса! Наверное, сейчас бы я поступила так же. А тогда, в советские времена, ритм жизни был совершенно иной, казалось, что все успеешь, спешить некуда. Сейчас я понимаю, что это неправильно. Время для актрисы – на вес золота. И если ты востребована сегодня, то надо это использовать, завтра все уже может поменяться, да и ты сама изменишься. И может получиться так, что вскоре ты уже никому не будешь нужна, если в определенный момент не завоюешь свое место под солнцем. Я это поняла на собственном опыте. Сидя дома с детьми, я очень часто отказывалась от работы и, считаю, из-за этого очень много упустила в профессии. Но мои родители, оба отличные актеры, не только мне этого не подсказали, но даже приветствовали то, что я делаю.

Как-то мой отец ехал в такси по улице Горького и увидел, что на тротуаре стоит Эдда Юрьевна Урусова, старейшая актриса Ермоловского театра. Она, видимо, куда-то опаздывала и тщетно пыталась поймать машину. Эдда Юрьевна была из дворянского рода и являлась прямым потомком князей Урусовых. Шел дождь, папа попросил таксиста остановиться и предложил актрисе сесть в машину. Ехали и говорили о театре. Я в то время со второй дочерью сидела дома. Когда разговор коснулся меня, Урусова сказала: «Ну что Лена, она только детей рожает и в театре не бывает». Когда папа передал мне этот разговор, эта фраза меня больно ранила. Но в душе я понимала, что моя коллега по театру была права.

Когда я вернулась на работу после родового отпуска, меня ждали большие перемены. Наш главный режиссер Владимир Алексеевич Андреев ушел работать в Малый театр. На смену ему пришел Валерий Владимирович Фокин, который до этого был очередным режиссером в «Современнике». Для театра им. Ермоловой начались новые времена. К нам пришла целая плеяда молодых, талантливых и уже довольно популярных актеров: Олег Меньшиков, Александр Балуев, Виктор Проскурин, Алексей Левинский, Елена Яковлева, Татьяна Догилева. Из старшего поколения в труппу вошли Лев Борисов, Александр Пашутин и несравненный, замечательный Зиновий Гердт. В афише театра появились новые работы, на которые стала валом валить публика. И первой из них был спектакль «Говори» по мотивам «Деревенских очерков» Овечкина. Эта постановка оказалась очень актуальной в перестроечную эпоху. В ней была занята большая часть труппы. Но я не попала в эту работу, потому что еще сидела дома с младшей девочкой. Мои родители видели этот спектакль и оценили его очень высоко. Я вернулась в начале сезона 1986 года, но новых работ для меня не было – доигрывала роли в старом репертуаре, который Фокин постепенно сокращал. Но через несколько лет энергия стала гаснуть. В глазах у Фокина исчез блеск, у него появились интересы, далекие от Ермоловского театра, и вскоре он его покинул. И в театре возник кризис. Еще при Фокине ермоловцы разделились на две труппы из-за всяких скандалов и дрязг. С уходом Фокина атмосфера разложения достигла пика. И тут на помощь опять пришел Андреев, который возглавил сначала одну часть расколовшегося коллектива. А со временем к этой труппе присоединилась