Дементьевич, а мы? Третий отдел…

— Ваши стажеры и все сотрудники поступаете в распоряжение первого отдела, кроме вас. Вы едете со мной.

— Куда?

— На кудыкины горы, — буркнул старичок и поднялся из своего кресла. — К императору. Или вы решили, что можно клинические испытания отдать другим и просрать все лавры?

* * *

— Весьма почтён, — улыбнулся Демидов старший и пожал руку Георгию Романову. — Вот уж сколько присылал вам приглашений… Я уж начал думать, что Романовы начали избегать нашего общества.

— Ни в коем случае, — так же добродушно улыбнулся в ответ глава тайной канцелярии. — Это всё работа. Проклятая работа и забота об отечестве. Вы не представляете, как хочется спихнуть на кого-нибудь хотя бы малую толику всех дел, требующих нашего внимания. Если бы было в моих силах, я бы сделал племянника сразу двадцатилетним парнем с разумом сорокалетнего, с удовольствием свалил бы на него хотя бы часть своих дел и непременно объехал все княжеские рода.

— К сожалению, ему всего два года, — вздохнул глава рода и развёл руками.

— И до сорока лет в двадцать поумнеть у него вряд ли получится, — так же тяжело вздохнул Георгий.

— Прискорбно, но ничего не поделать. Такова наша ноша.

— Увы… увы…

— Наше скромное семейство очень ждало вас на чай. Жаль, что не к обеду, но…

— Дела, — кивнул Герогий.

— Проходите, ваше высочество, — указал рукой на дверь в малую гостиную Демидов. — Пусть хотя бы на чай, но мы всегда рады вас видеть в стенах нашего дома.

Романов прошёл в комнату, где уже расположилась семья Демидовых. Мужчина поздоровался с дочерью, поцеловал руку супруге главы рода и уселся на свободное кресло рядом с журнальным столиком.

Компания разместилась и под ароматный чай затеяла разговор ни о чём и обо всём сразу.

Обсудили наглость шведов, все дружно поворчали на повышение таможенного сбора у персов, затем вспомнили о кубке «жёлтых кружевных трусиков», затеянном среди узкого круга княжеских родов. Демидов заверил, что победа будет точно за его специальной группой, и он готов поставить круглую сумму против команды тайной канцелярии, на что Георгий предупредил, что уже отбор на кубок достаточно серьёзный, но не идёт ни в какое сравнение с тем, что поджидает их на кубке, который состоится летом.

После получасовой обязательной болтовни разговор всё же перешёл в нужное Романову русло.

— Георгий Святославович, вы не представляете, как мы рады вас видеть, — вздохнула с улыбкой супруга Демидова.

— Ульяна Савельевна, вы не представляете, как я рад вырваться из этой постоянной нервотрёпки, — с доброй улыбкой ответил глава тайной канцелярии и мимолетно добавил: — Особенно, если удалось выдать дружескую поездку за рабочие дела.

— Вот как? — изумился глава рода и покосился на столик с пузатым фарфоровым чайником и чашками. — А какой повод был для остальных? Если это не секретно, конечно.

— Секретно, но это касается вас и вашего рода, — ответил глава тайной канцелярии.

— Вот как?

— Это всё по поводу слова, данного вашей дочерью, — проговорил Георгий и взглянул на Дарью, державшую блюдце с пирожным.

— И в чём же суть дела? — осторожно спросил глава рода Демидовых, не желая показывать, что он не понимает о чём речь.

— Недавно в закрытой лаборатории были опробованы и успешно обоснованы выкладки нашего молодого тёмного дарования. Я про Мрак-Беленького, — вздохнул глава тайной канцелярии и взял чашку с чаем, которую наполнила супруга Демидова. — И знаете, что самое удивительное, Семён Аркадьевич? Беленький добрался до родовой техники проклятий.

— Неужели…

— Да. Родовая реликвия допустила его к знаниям рода, — кивнул глава тайной канцелярии. — Он разработал и доказал возможность проклинания одной клетки. Представляете?

— Я не силен в биологии, но по вашему тону могу судить, что это… очень важное открытие, — кивнул мужчина. — Но…

— Так вот, этот непоседливый и очень хлопотный парнишка… Смог вылечить онкологию на четвертой стадии, — оборвал главу рода Романов и взглянул на Дарью, которая замерла с чайной ложкой, не донесённой до рта.

В гостинной повисла пауза.

— Так это же великолепно! — всплеснула руками Ульяна Савельевна. — Можно спасти столько жизней и…

— Пока не все так радужно, но результаты по-настоящему революционные, — кивнул Георгий Святославович. — Сейчас он занимается оптимизацией процесса, чтобы он мог происходить без его участия. Да, пока с накопителями, и расход силы смерти знатный, но это действительно невероятное достижение.

— Очень… очень перспективный молодой человек, — произнесла мать Дарьи и покосилась на дочь, которая с дрожащими руками поставила блюдце, покраснела и вжала голову в плечи.

— Прекрасные, по-настоящему прекрасные известия, но каким образом они касаются нашей семьи?

— Всё дело в слове, данном Дарьей Демидовой нашему дарованию, — вздохнул Георгий. — Не поймите меня неправильно, но по долгу службы и как опекун я вынужден был приглядывать за всеми, кто находится в контакте с моим… подопечным. Поэтому это слово стало известно и мне, хотя было произнесено приватно.

Семён Аркадьевич покосился на дочку и задумчиво перевёл взгляд на Георгия.

— В общем и целом, я хотел вам сообщить, что если Дарья откажется выполнять данное слово, то никаких последствий от семьи Романовых не будет. Все, кто знал об этом, дали клятву под артефактом Императорской печати о молчании. Даже император не в курсе. И со своей стороны так же даю слово, что об этом «слове» никто не узнает.

В этот момент в кармане Георгия зазвонил телефон. Он хмуро достал его и взглянул на экран, после чего извинился и поднял трубку. Молча выслушав доклад, он вздохнул и бросил:

— Понял. Ждите. Еду.

Завершив вызов, он с грустью оглядел Демидовых и развёл руками.

— Увы, как бы мне не было приятно, но кое-где без моего решения обойтись не могут, — произнёс он и поднялся.

Семейство дружно попрощалось с поспешно отбывающим братом императора, после чего глава рода проводил его до его автомобиля. Когда он вернулся в гостинную, то спокойно подошёл к комоду, достал из него сигару и небольшую гильотину. Отрезав кончик и раскрутив табачное изделие, он уселся в кресло, напротив Дарьи и оглядел её панический вид и дрожащие руки.

Взглянув на супругу, он заметил её беспристрастное лицо и полное отсутствие реакции на табачный дым.

— Дарья, — продолжил разговор отец и пыхнул сигарой. — Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Даша сглотнула и не поднимая взгляда на родителей произнесла:

— Это… это было в больнице… Я шла тогда в детское отделение. Как обычно… Он увязался. Пошёл посмотреть, что я делаю в больнице…

Дарья сжала кулаки, скомкав юбку своего платья и начала краснеть.

— И? Вы переспали? Какое слово ты ему дала?

— Он… он сказал, что сможет создать