– Какие чувства? – засмеялась тетя.

– Он сказал, что любит меня.

– Ох милая, об этом я и говорю. Вы знакомы месяц и ваша юность играет вам не на руку. Вы совсем не знаете мужчин. Мой милый мальчик с юных лет говорит об этом девушкам. И за это ребячество поплатился однажды весьма серьезно. В пятнадцать лет он признавался в любви под окнами юной мисс Нельсон, вызвав негодование ее отца, за что и был выслан в Париж. И поверьте, с тех пор ничего не изменилось. Увы, его сердечко весьма непостоянно.

Джулия почувствовала, как в груди сдавливает неприятное чувство обиды.

– Почему же вы так к нему немилосердны, может он изменился?

– О, я была бы этому рада. Полагаете, я не хочу видеть своего мальчика счастливым?

– Но в чем же тогда дело? Что вам до меня? Кого волнует, будет ли он верен мне или нет? Едва ли это повлияет на его счастье, пострадаю только я.

– Ну я бы не сказала, что при таком брачном контракте вы уж слишком пострадаете.

Тетушка Бет откровенно посмотрела на Джулию.

Невероятно! Эта дама подозревает ее в корыстолюбии.

– Вы полагаете я выхожу за него замуж только из-за корысти?

– Ну вы сами это озвучили. И не отрицайте. Не знаю, как вам удалось уговорить его на брак – это вообще на него не похоже. Но не станете, же вы отрицать, что вам нечего предложить взамен на столь выгодный союз? И выгодный он только для вас!

Джулия задохнулась от негодования и обиды. Так вот к чему вела эта дама. Она печется о семейной репутации.

– Поймите я хочу, чтоб мой дорогой мальчик был счастлив. Знаю, он взбалмошный и порой ведет себя эксцентрично. Его отец был очень суров к нему и, возможно, поэтому он решился на такой шаг. Ведь будь тот жив, подобная выходка вызвала бы в нем массу негодования. К несчастью, вызывать в отце негодование весьма присуще этому милому плутишке.

– Но что если я скажу, что люблю вашего племянника и верю в то, что он станет хорошим мужем и семьянином, – попыталась защитится Джулия. Слова тетушки больно ранили ее, она не хотела им верить. Не хотела признавать, что Бренсон жениться на ней, чтоб допечь мертвому отцу или просто из-за прихоти. Также как не хотела верить в то, что он говорит люблю всем подряд, и что все, что ее ожидает в будущем это участь жены, которой платят за детей, и которая закрывает глаза на измены мужа. Эта чудовищная правда не укладывалась в ее восемнадцатилетнем мозге.

– Возможно оно и так, в таком случае любовь к нему должна уберечь вас вступить в союз, который совершенно не подходит человеку его положения. В последнее время на нашу семью и так упало слишком много всего, удачный брак мог бы поправить положение. Но увы, этот брак этому не поспособствует. Невеста из семьи арендаторов никак не пара графу Редингтону.

– Значит вы хотите, чтоб я разорвала помолвку?

– О… это решать вам. Пусть наш разговор останется секретом. Ни к чему расстраивать моего милого мальчика. Я только предостерегла вас. Но если вы и вправду его любите…. К тому же, поверьте, это убережет и вас от разочарования, а оно непременно вас постигнет, уж я–то знаю.

С этими словами тетушка Бет неожиданно быстро поднялась и ушла, оставив Джулию в комнате одну, возможно, чтоб она могла лучше обдумать ее слова.

Жених застал Джулию в полном смятении и растерянности, но так как она пообещала сохранить разговор в тайне, пришлось сказать, что ей просто немного нездоровиться, переволновалась и прочее.

Он ее нежно поцеловал, даже не предполагая, что тетя Бет могла ее расстроить. Наблюдая за ними двумя позже, Джулия сделала вывод, что для этого он ее уж слишком уважал. Одним словом, искать в нем поддержки в этой ситуации не было смысла.

Джулия ушла домой с полным сердцем горечи, едва выдержав целый вечер фальшивой любезности тети Бет. Следующие два дня прошли под тревожной нотой. Жаль не было у кого спросить совета. Подруга была слишком счастлива, чтоб ее огорчать, а родственники вообще не проявляли к ней никакого интереса.

– Это было не просто, но я как истинный рыцарь сумел совершить этот подвиг, – весело раздался голос Редингтона. Он, наконец, предстал перед Джулией с пуншем и легким десертом в одной руке и бокалом шампанского в другой. Первое и второе он вручил Джулии, а шампанское с удовольствием пригубил, утоляя жажду, после проделанной работы. – А вы, чего не веселы? Бал вас совсем не радует или вас расстроило моё длительное отсутствие? Я бы пришел быстрее, но повстречал по дороге вашу сестру. Она поведала мне некоторые интересные вещи.

Сказав это, Бренсон не собирался, однако углубляться в детали того, о чем успела ему наплести эта злючка. Теперь он окончательно убедился, что колкости будущей свояченицы имеют злоумышленный характер.

– Вот как, – рассеяно переспросила Джулия, слова сестры уже давно перестали иметь для нее всякий смысл.

Глаза невесты странно потупились куда-то мимо Бренсона. Допив шампанское и отложив в сторону бокал, он тут же поинтересовался, что с ней не так. Весь вечер она была молчалива, хотя он то и дело пытался ее развлечь и прямо-таки с ног сбился, пытаясь быть и милым, и галантный, и веселым в одно и то же время. Он даже не заметил, что за последние два часа не обратил внимания ни на одну другую женщину на этом балу. Словно желторотый подросток увивается за своей невестой, с нетерпением ожидая времени, когда наконец сможет огласить о помолвке. Хотя конечно не свадьбы он ждал, а повторение того, что между ними было. Время тянулось долго, и Бренсон очень боялся упустить еще один момент эйфории, вызываемой этой юной особой. Он боялся, что не успеет полностью, насладится столь редким явлением, как близость в момент зарождения в сердце пламенных чувств. Боялся, что вскоре все угаснет и интерес к ней пройдет, а ему вновь захочется чего-то нового. Но пока действия диктовались исключительно искренними побуждениями и жаром сердца.

– Дорогая моя, я не мог, не заметить вашего угнетенного состояния и не могу, не волноваться, что тому послужило причиной. Клянусь, я устраню любое обстоятельство, мешающее вам радоваться нашей любовью.

– Бренсон подошел ближе и воспользовавшись тем, что здесь никого не было наклонился к Джулии за поцелуем.

Сначала она хотела остановить его, учитывая, что они в общественном месте и их могут увидеть, но потом подумала, что не скоро ей доведется вновь почувствовать нечто подобное. Его поцелуи будили в ней много разных чувств, среди которых была и нежность, и тепло, и страстность, и преданность, и любовь, разумеется. Чувство в юной груди распустилось, как распускается цветок.

Жаль только распустился этот цветок не в том месте и не к тому человеку. Она не хотела всего этого лишаться, однако разум говорил, что нельзя любить и сознательно вредить любимому. Поэтому ее решение было ничем иным как проявлением самой чистой любви.

Несколько секунд блаженного забытья были прерваны внезапно раздавшимся шумом возле дверей, ведущих на террасу. Едва Редингтон отступил от невесты на шаг, тишину разрезал острый как меч женский смех. Леди Кембелл вплыла через двери в сопровождении двух кавалеров, обдав присутствующих дружелюбным взглядом и запахом крепкого парфюма.