том, что профессор Руффус опасался… «того человека». Очевидно, он говорил о сэре Хэмилтоне, который, в свою очередь, – доктор кивнул Джасперу, – является самозванцем, так как настоящий охотник был найден мертвым у себя в квартире и, судя по состоянию его тела, мертв он был все время, что длилась экспедиция. При этом в деле возникает еще одна заинтересованная таинственная сторона. Эти люди появляются в разных местах, устраивают кавардак и приносят с собой, где бы ни объявились, запах чернослива. Эти неизвестные разворотили багаж профессора Руффуса, похитили Вамбу прежде, чем он передал нам вторую половину фонографического цилиндра (первая была найдена под подкладкой пиджака самого профессора) и участвовали в убийстве подлинного сэра Хэмилтона. Я что-то упустил, Джаспер?

Джаспер покачал головой. Заслушавшись, он так и не приступил к ужину, в то время как дядюшка умудрился опустошить тарелку с рагу и ополовинить грибной пирог.

– Думаю, тот, кто все время прикидывался сэром Хэмилтоном, – сказал мальчик, – один из этих неизвестных в черном, которые забрали Вамбу.

– Согласен. Было бы неплохо заполучить фотокарточки из экспедиции, – задумчиво проговорил доктор. – Тогда у нас появилось бы лицо этого человека. Но господа констебли нам так просто их не покажут.

Джаспер тяжко вздохнул.

– Как думаешь, что нужно этим людям? – спросил он. – Почему они забрали туземца?

– Мне кажется, они ищут Черного Мотылька. А Вамба может выдать что-то, что может нас на них навести. Полагаю, они пытаются себя обезопасить: похитили дневники из квартиры профессора, похитили Вамбу… Мне очень хотелось бы узнать, что происходило в экспедиции – отчего-то мне кажется, что именно она – ключ ко всему. Надеюсь, сработает…

– Ты имеешь в виду нашу половинку цилиндра! – догадался Джаспер.

Доктор кивнул, вытер губы салфеткой и подошел к узкому столику вишневого дерева, стоящему у стены. Там как раз сушился цилиндр. Доктор Доу склонился над ним так низко, что едва не задел его носом.

– Кажется, наш «Отто» как раз высох.

Дядюшка и племянник, огорченные потерей второй половинки фонографического цилиндра, все же не стали отчаиваться и решили прослушать то, что у них имелось, и поэтому пошли на хитрый трюк. Доктор взял несколько свечей, расплавил их и просто долепил недостающую часть на узенькой бутылке, размерами идеально совпадающей с валом фонографа. Таким образом он воссоздал оригинальные размеры цилиндра. Разумеется, на новой части записи не будет, но это позволяло обмануть машину и хотя бы запустить проигрывание. Обычно модели «Пухлый Отто» марки «Фоннерс» содержали в себе до часа записи, но это, разумеется, касалось целых и неповрежденных цилиндров.

– Только бы сработало…– восторженно прошептал Джаспер, – только бы сработало!

Доктор проверил воск, удовлетворенно кивнул, после чего аккуратно извлек форму-бутылку и надел свое творение на заблаговременно выдвинутый из стоящего рядом фонографа вал. После чего отодвинул защелку, заставившую цилиндр медленно вращаться, и нажал на рычажок – игла коснулась цилиндра. Из витого рога-вещателя раздалось шипение, как будто кто-то ритмично драил туфли обувной щеткой.

Джаспер даже замер от нетерпения и волнения – получится ли. Слова, раздавшиеся в какой-то момент из рога, дали знать, что все получилось.

– Говорит профессор Реджинальд Моллинер Руффус, – зазвучал мягкий, немного надтреснутый голос. – Место записи – Зинаб, султанат Кейкут. Гостиница «Ваэр-дилла». Третий день после отправки из Габена. 8.45 утра. Дирижабль «Делия», принадлежащий транспортной компании «Грехенбох», прибыл в столицу Кейкута с опозданием на два часа тринадцать минут в связи с постигшим нас над Пустым морем штормом. Заселились в «Ваэр-дилла». Жарко. Невероятно душно и сыро. Сезон дождей в этом году затянулся, хотя нас уверяли, что он закончится до нашего прибытия. Вамба отправился уточнить маршрут у местных. Сэр Хэмилтон недоволен, он бранится и ворчит. Это наша первая совместная экспедиция, но я надеюсь, что он предпочтет вести себя по-джентльменски во имя науки. Все время в пути сэр Хэмилтон пытался вызнать, что я задумал и какие у меня планы. При этом вел себя грубо, вульгарно и фамильярно. Весьма неприятный в общении человек. Носит усы, которые его сильно портят. Курит трубку, которую, по всем признакам, ненавидит. Его голос звучит так резко и грубо, как будто он долгое время перед экспедицией провел в молчании. Создается ощущение, что он презирает как это место, так и сами путешествия, что весьма странно, учитывая его профессию и род занятий. Остается надеяться, что его навыки следопыта и обращения с оружием действительно настолько хороши, как мне о них рассказывал сэр Крамароу. Что ж, в таком случае это должно компенсировать его несносный характер.

Далее последовало шипение, а за ним секундный треск. Это с той стороны поставили стопор. Запись остановилась, но цилиндр продолжал крутиться, а игла по-прежнему вырывала шуршание и помехи. По мере воспроизведения рог фонографа медленно съезжал вправо на специальной платформе, и сейчас можно было заметить, что он ползет, как и раньше. Джасперу уже казалось, что запись закончилась, но меньше чем через полминуты последовало продолжение:

– Говорит профессор Реджинальд Моллинер Руффус. Место записи – станция Барберу, султанат Кейкут. 11.25. Это предпоследняя станция перед дикими землями, сплошь поросшими джунглями. Поезд отправляется через пять минут. Он следует дальше на восток, в Эйлан. Поезд не чета даже Габенским – это жуткая рухлядь на колесах, которую пустили по рельсам, вероятно, еще в те времена, когда Кейкут был колонией Льотомна. Вагоны душные, никакого разделения на классы, множество больных, стариков и женщин с детьми – все бегут от наползающих на Кейкут с запада штормовых туч. Вамба сообщил, что местные называют это Вторым Днем Дождя. И что этот «день» продлится не меньше месяца. Его приближение уже заметно. Небо кромешно-черное. Ветер усилился, дождь изредка накрапывает. Как бы это не нарушило наши планы. Вернуться и попробовать снова не удастся – в экспедицию вложены огромные средства, и сэр Крамароу даже…

– А вы все со своей машинкой балуетесь! – в монолог неожиданно вмешался хриплый каркающий голос, полный насмешки. – Слыхал, они высасывают душу через этот рог! Пора вернуться в нашу консервную жестянку, профессор. Объявили отправление…

– Я уже заканчиваю, сэр Хэмилтон. Надо разбудить нашего Вамбу и…– остальное профессор Руффус договорил уже при выключенном фонографе.

Запись цилиндра пока что шла. И вскоре профессор снова вернулся в комнату (образно выражаясь, естественно):

– Говорит профессор Реджинальд Моллинер Руффус. Место записи – Сизый перевал, все еще султанат Кейкут. Пятый день экспедиции. 19.17.