это неспроста — указал на магазин одежды на соседней улице, в котором я оставил часы. Елене предложил сменить костюм на первую попавшуюся курточку, а сам пустился за часами. На миг растерялся от количества красных курток — вот где бы талант следователя не помешал. Во всяком случае, нужный стеллаж я нашел.

А вот часов не было. Я прошаривал абсолютно все куртки, все боковые карманы. Ничего.

— Ты чего там застрял? — окликнула меня Елена, уже прикупив одежду себе, а заодно и шнурки для меня.

— Ищу. Кое-что, — со злостью ответил я. Но уже понимал, что часов нет.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — обратился ко мне продавец.

Голос. Голос знакомый. Фраза, сказанная точь-в-точь как тогда, когда за мной гнались люди в пальто.

Я тут же переключился на него.

— Два дня назад, шестнадцатого июня, я был у вас в магазине. К вам тогда заходили люди в дорогих пальто. Помните?

— Н-н… не припоминаю, — смутился дядечка.

— Вспомните. Они молчаливые были, по всему магазину ходили.

Но продавец не помнил. Или делал вид, что не помнит.

— Ладно, — ответил я, закипая. — Куртка. Красная. Вот такая. Я оставлял в ней часы, чтобы потом за ними вернуться. Куда вы их дели?

Дядечка окинул стеллаж задумчивым взглядом.

— В мою смену не трогали. Если только…

— Что?!

— Была тут одна мадам. Она тогда много вещей купила. Вроде и куртка такая была.

— Камеры. Мне нужна запись с камер. Срочно.

— Прошу прощения, — смущенно ответил продавец. — У нас нет камер.

Черт. Черт-черт-черт. Часы оставались той «темной лошадкой», в которую я верил до последнего. После сна-воспоминания я почти не сомневался, что они связаны с Ризомой и перемещениями между мирами. Впрочем, когда я получил их от отца, то единственный механизм не позволял лишь крутить стрелки и заводить часы. Никаких «волшебных кнопок» там не было, так что переоценивать их важность тоже не стоит. И все же…

— Можешь объяснить в чем дело? — подозрительно уставилась на меня Елена. — Или я…

— Кто. Это. Был, — обратился я к продавцу.

— Женщина, — развел он руки. — Явно не бедствовавшая. Лет тридцать на вид. Первый и последний раз ее видел. Мне показалось, что у нее акцент, что ли… Она когда название фирмы на немецком прочитала, это было, знаете ли, нечто!

— Знает немецкий или немка, — кивнул я и переключился на Елену. — В машине расскажу. Ты переодеваться где будешь?

В магазине нашлись примерочные. Я остался стоять ждать, в очередной раз переспросил продавца о женщине, купившей куртку. А потом в магазин зашли они.

Я еще не успел разобрать лиц, зато заметил весьма узнаваемые кроссовки. А на мне — все еще та олимпийка с медведевским шевроном на плече…

Глава 21

— Ты… ТЫ! Ты что творишь?!

Нет времени объяснять. Нет времени ждать. Тут либо так, либо никак.

А дело в том, что я сразу же нырнул в примерочную к Елене, да еще и попал так удачно, когда следователь осталась в черном лифчике и юбке.

Я поднес палец к ее губам, а она успела упереть пистолет к моей груди. Ну, из кобуры она выхватывать его умеет — уже хорошо. Если еще и стреляет хорошо, то напарница из нее и впрямь может выйти неплохой.

— Тссс, — повторил ей я, надавливая пальцем на губки. — Там они. Медведевские. Меня могут узнать.

Елена чуть подуспокоилась, но выражение ее лица добрее не стало.

— Других кабинок не было? — шепотом прорычала она.

— Чтобы ты вышла и начала меня громко звать? Чтобы себя раньше времени случайно выдала?

И я действительно так считал. Лишнее внимание может все испортить.

А вот не смотреть сейчас на Елену было тем еще испытанием. Выходит, я не преувеличил, когда писал в показаниях, что милицейская форма с трудом скрывает выпуклость ее фигуры. Или я такого не писал? Не помню, теперь только Елена это и может подтвердить или опровергнуть. Суть в том, что следователь была очень спортивной — руки, плечи, животик. На последнем — не просто вертикальная полосочка, а едва ли не проглядывающиеся кубики пресса. Чтоб понять наверняка, нужно больше освещения…

— И долго ты предлагаешь тут стоять? — проворчала она.

Я не ответил, и Елена равнодушно принялась переодеваться дальше.

— Помоги уж с юбкой тогда, все равно без дела стоишь, — сказала она, повернувшись ко мне спиной.

Неторопливо расстегнул тугую молнию, но на этом не остановился, приобнял Елену с боков, запустил большие пальцы под юбку и тем самым помог приспустить ее. Та скатилась по ее ногам на пол.

— Хорошо устроился, — прошептала она, заметив мой взгляд в отражении зеркала.

Оказалось, пальцы я запустил не только под юбку, но и под колготки.

Но препятствовать не стала. Она быстро накинула на себя тонкую кофту и принялась натягивать фиолетово-неоновые леггинсы. Я этому не препятствовал, хотя, вероятно, очень хотел. Наверх она накинула джинсовую курточку. Преображение получалось более чем эффектное: строгая и внимательная следователь превратилась в обычную модницу-девчонку, готовую к идти на дискотеку. До полноты картины не хватало только жвачки или чупа-чупса в рот.

— Жди здесь, — сказала она, юркнув из примерочной.

Поторопилась, могли бы и еще постоять. А ведь даже пистолет не взяла.

Я тем временем принялся шнуровать «гады», и занятие это оказалось не столь простым, как могло показаться. Новые шнурки были с запасом, пришлось немного импровизировать с двойной шнуровкой. Потом снял с себя олимпийку — хватит с меня, а то и правда примут за медведевского. Остался в рваной футболке. Прикупил бы хоть что-то, но своих денег — ноль. Просить у Елены? Она и так мне шнурки купила, пусть и заместо старых.

— Ушли, — сказала Елена, вернувшись с пустым пакетом с надписью «Пепси». — Кошмар, ты в этом ходить собираешься? — Она смотрела на мою рваную майку. — Иди выбери что-нибудь, я заплачу.

Она закинула в пакет снятую милицейскую форму. Кобуру с пистолетом положила на самый верх, но прикрыла ее одеждой так, чтобы не было видно. Ну да — тонкая резинка леггинсов пистолет Макарова не удержит, а про джинсовку и думать нечего, видно будет за километр.

В итоге джинсовка нашлась и для меня. М-да, в своем мире в таком прикиде на улицу выйти я бы не решился. Весь однотонно-джинсовый, как масло масляное. Как с какой-то американской рекламы семидесятых-восьмидесятых. Как человек из анекдота. Только берцы немного улучшали образ, но час от часу не лучше.

— Не, — ответил я на предложение следователя приодеть и меня. — Я в этом как… обсос.

— Че это? — удивленно