Мое сердце рванулось, и я снова отпрянула назад, даже не осознавая, что все это время наклонялась к нему все ближе и ближе.

– И что еще ты способен делать?

Дэймон окинул меня быстрым взглядом:

– Чем меньше ты знаешь, тем, скорее всего, для тебя лучше.

Я покачала головой:

– Нет. Ты не можешь уже столько рассказать мне и потом взять и что-то умолчать. Ты… ты должен мне это.

– Если я не ошибаюсь, то это ты мне должна. Уже как минимум три раза, – хмыкнул Дэймон.

– Как это три?

– Ночь, в которую тебя атаковали; то, что произошло сегодня; а еще, когда ты решила, что Эш нужно срочно примерить на себя спагетти, – протянул он, загибая пальцы. – Лучше бы, чтобы четвертого раза не было.

– Ты спас меня от Эш?

– О да, когда она сказала, что покончит с тобой, поверь, она именно это и имела в виду, – он вздохнул и, откинув голову назад, закрыл глаза. – И в конце-то концов! Почему бы и нет? Ты и сама уже начала о многом догадываться. Каждый из нас в состоянии контролировать свет. При желании, манипулируя им, мы можем становиться совершенно невидимыми, рассеивать тьму… да все, что угодно. И не только это. Мы можем контролировать и использовать потенциал света. И поверь мне на слово, тебе вряд ли понравится, если что-то подобное когда-либо ударит тебя. Я сомневаюсь, что люди могут перенести такое и выжить.

– Ну хорошо… – Я едва могла дышать. – Подожди. Когда мы встретили медведя, я видела вспышку света.

– Это я, и, прежде чем ты спросишь, я не убивал того медведя. Всего лишь спугнул. Не знаю, почему ты потеряла сознание. Возможно, свет был слишком близко. Думаю, потому все так и случилось. В любом случае… каждый из нас имеет определенные способности к исцелению. Но только не все умеют этим одинаково хорошо пользоваться, – продолжил Дэймон, опустив голову. – Я неплохо это делаю, но Адам, один из Томпсонов, может вылечить практически все, при условии что в исцеляемом есть хотя бы малейшие признаки жизни. И еще… нас крайне проблематично убить. Наше самое уязвимое состояние – человеческая форма. Можно еще лишить головы, когда мы в человеческом виде. Думаю, это должно будет сработать.

– Да-а, отсечение головы обычно очень эффективная мера.

Мой мозг отказывался работать. Все, на что он сейчас был способен, это регистрировать то, что рассказывал мне Дэймон, и выдавать при этом не слишком связные мысли. Я прижала ладони к вискам.

– Ты – инопланетянин.

Еще один подтверждающий кивок головы.

– Есть много того, что мы можем делать, но лишь после достижения половой зрелости, но даже тогда бывает трудно контролировать свои способности. Иногда то, что мы делаем, отнимает у нас слишком много энергии.

– Это, должно быть… трудно.

– Трудно.

Я опустила руки, прижимая их к груди.

– Что еще ты можешь делать?

Вглядываясь в меня, он произнес:

– Пообещай, что не рванешь от меня снова со всех ног.

– Да, – кивнула я.

Какого черта он просил об этом? Как будто он мог испугать меня больше, чем уже успел это сделать.

– Мы можем перемещать объекты. Любые предметы – одушевленный он или нет. Мы можем делать больше, чем это, – Дэймон поднял в воздухе упавший лист и держал его между нами. – Смотри.

В тот же момент листок задымился. Яркие оранжевые огоньки вспыхнули на кончиках его пальцев, охватывая листок. Через секунду лист исчез, но огонь все еще продолжал мерцать на пальцах Дэймона.

Я подползла ближе, приближая свою ладонь к огню. От пальцев Дэймона исходил жар. Я отдернула руку назад, уставившись на него.

– Огонь не причиняет тебе боли?

– Как то, что является частью тебя, может причинять боль?

Он поднес воспламененные пальцы к земле. Искры слетали с его рук, но трава не загорелась.

Дэймон тряхнул рукой:

– Видишь. Все закончилось.

Вытаращив глаза, я медленно придвинулась ближе:

– Что еще ты можешь?

Дэймон улыбнулся и… исчез. Мгновенно отшатнувшись назад, я завертела головой.

Он стоял, прислонившись к дереву, успев переместиться на несколько метров.

– Да как это… подожди! Ты уже делал это. Эта пугающе тихая манера передвигаться. Только это не потому, что ты просто умеешь бесшумно двигаться! – Потрясенная, я снова вжалась спиной в дерево. – И насколько быстро ты можешь двигаться?

– Со скоростью света, Котенок.

Он вновь возник прямо передо мной и медленно присел.

– Некоторые из нас управляют своим телом, меняя форму, которую мы выбрали изначально. Что-то вроде… трансформации в любое другое живое существо – человека или создание.

Я уставилась на него:

– Вот почему Ди периодически теряла четкие очертания или что-то в этом роде?

Дэймон моргнул:

– Ты видела это?

– Да, но я думала, что мне мерещится. – Я позволила себе слегка вытянуть ноги. – С ней случалось нечто подобное, когда она, казалось, чувствовала себя комфортно. Ее рука или контуры тела начинали размываться, почти растворяясь в воздухе.

Дэймон кивнул:

– Не все из нас могут полностью контролировать способности. Сложно постоянно следить за собственными действиями.

– Но ведь у тебя получается?

– Настолько вот я уникален.

Я закатила глаза, но затем напряженно выпрямилась.

– Что насчет твоих родителей? Ты говорил, они работают в городе, но я никогда их не видела.

Его взгляд снова опустился к земле.

– Наши родители не имели возможности сюда попасть.

Боль за него и за Ди тисками сдавила мою грудь.

– Мне… мне жаль.

– Не беспокойся. Это было очень давно. Мы даже не помним их.

Как это было печально! Даже если мои воспоминания об отце с каждым годом стирались, они все еще были со мной. В моей голове теснилось множество вопросов о том, как они выжили без родителей, кто заботился о них, когда они были маленькими…

– Боже, я чувствую себя такой глупой. Знаешь, я ведь правда верила, что они работают в городе.

– Ты не глупая, Кэт. Ты верила в то, что мы хотели, чтобы ты верила. Мы хорошо умеем убеждать. – Он вздохнул. – Хотя, как оказалось, в недостаточной степени.

Инопланетяне… Получается, то, что говорила Лесса о безумных людях, оказалось правдой. Они, вероятно, видели кого-то из них. Может быть, и Человек-Мотылек тоже существовал? И чупакабра на самом деле высасывал козлиную кровь?

Странные глаза Дэймона на секунду блеснули и остановились на моем лице.