– И всё-то ты понимаешь, – Вейла, наклонившись, возилась с педалями. – Всё верно, Антоша. Девушка, интенсивно посещающая кладбище, может и не привлечь внимание, затерявшись в числе прочих… – высунув руку в окошко, она сняла что-то с зеркала заднего вида. – Особенно если одевается в разные наряды и проходит разными путями… через дырки в заборе, к примеру… А вот регулярно подъезжающая к парадному входу на собственном авто – тут и полупьяный кладбищенский страж в конце концов заподозрит неладное… Ты хотел видеть автошофёра?

На её ладошке покоился набор мелочовки – многие обожают цеплять на связку ключей такие вот цацки-брелочки. Три монетки разного достоинства с просверленными ближе к краю дырками, крохотный кубик Рубика, какие-то хромированные пружинные шайбы, стеклянная бусинка-шарик…

– Понятно. Распределённая киберсистема?

– Она самая. Вот этот кубик, собственно, центральный блок управления. Вот это на руль, вот это на рычаг скоростей… силовые манипуляторы, загримированные под монетки, на педали. А это вот глаз. Будучи установлен на край зеркала заднего вида, имеет великолепный обзор. Кстати, сними там, со своей стороны второй.

– Отличная техника у вас, ничего не скажешь, – я достал с зеркала второй глаз стереопары.

Вейла один за другим цепляла брелочки на связку автомобильного ключа – то самое большое кольцо, что держалось на спице рулевого колеса.

– А это вот тебе.

Хмыкнув, я разглядывал массивный кулон на цепочке, по виду янтарную бляшку, и пару серёжек-клипсов.

– Это и есть знаменитый телепатор? – Я осторожно тронул гладкую янтарную поверхность.

– А как ты намерен общаться без него? За точность перевода не скажу, но общий смысл сказанного приборчик улавливает чётко. И автопереводчик надевай. Сейчас будем тренироваться.

– Долго?

– Минут двадцать уйдёт. Может, все полчаса.

– Помнишь, как ты лопотала тогда?..

Она фыркнула смехом, искоса блестя глазами.

– Представляю, как это выглядело со стороны… Вот именно. Косноязычного бессвязного лопотания с твоей стороны сейчас очень хотелось бы избежать.

* * *

– М-м, вкусно!

Большой грибной пирог исходил паром, распространяя вокруг пряные ароматы. Иолис с улыбкой наблюдала, как супруг расправляется с её стряпнёй. Малыш, ободрённый положительным примером, старался не отставать от отца.

– Папа, а правда, аборигены Иннуру едят мясо убитых животных?

– Чистая правда.

– Беее… А они и нашего Щелкунчика могли бы съесть, да?

– Видишь ли, сынок… у них там не водятся попрыгаи.

– А кто водится?

– Я же тебе сто раз показывал.

– А покажи ещё!

Не прекращая жевать, Инбер нашарил на груди нужный амулет, и виртуальная всепланетная сеть немедленно откликнулась на запрос – в воздухе вспыхнуло изображение роскошного сибирского кота, вылизывающего себе задницу.

– Папа, а ты привези с Иннуру вот его?

– Ни в коем случае. Он тут помрёт к полудню.

– У…

– Так, отстань от отца! – вмешалась хозяйка дома. – Ешь давай вдумчиво и сосредоточенно!

– Я уже сыт! Спасибо, мама! – мальчик соскочил с места и унёсся прочь, только ветер просвистел.

– Ох и живчик растёт, – с удовольствием констатировал отец.

– Живчик… – Иолис вздохнула. – Безотцовщина растёт.

– Ну, Ио, не начинай опять…

– Да-да, не буду портить аппетит. Но факт есть факт, не так ли?

Вздохнув, Инбер отложил нож и щипцы, коими расправлялся с пирогом.

– А может, мне и правда податься в диспетчера? Четверть церка на службе, три четверти дома. И каждый пятый церк свободен…

– Мечтай-мечтай, – чуть улыбнулась иномейка.

– Напрасно ты преисполнена скепсиса. А вот возьму и…

– Нет, Инбер, – вздохнула Иолис. – Загарпуненных Иннуру держит крепко. С любой другой работы ты сбежишь через сутки. И кому нужен неудачник с потухшими глазами, отбывающий срок на нелюбимой работе?

Она положила ладонь поверх мужниной.

– Такая уж моя доля, видно, – ждать, ждать и ждать… Ладно. Вкусный пирог?

– Замечательный. Прямо душой отдохнул, честно слово. Знала бы ты, как достали меня эти иннурийские рыбные тефтели и уха из рыбных консервов…

Инбер осторожно перебирал пальцы супруги. Со вздохом прижал к своей щеке.

– Что, уже? Ты же говорил, ещё три церка в запасе…

– Не получается, Ио. Есть такое злющее слово – «надо»… Но при первом же случае я тут как тут, клянусь светлыми небесами!

– С сыном-то попрощаться не забудь. А то сбежишь, как в тот раз.

– Ио, ну за кого ты меня принимаешь! В тот раз было совсем другое дело. Экстренный вызов…

* * *

– Хочешь сказать, запомнил место?

– Обязательно.

– Ну так веди, раз запомнил, – в её глазах плясали смешинки.

Я ещё раз оглянулся. Ну всё правильно… вот чугунный крест, а вот каменный. А вот и сухие будылья иван-чая торчат из осевшего сугроба.

– Как скажете, мэм! Только ступать старайся след в след, а то нагребёшь полные сапожки снега. А он сырой…

– Как скажете, сэр!

Тропинка, ведущая к цели, за зиму напрочь исчезла – вполне понятно, не слишком-то много желающих лезть в лощину, где снега наметено по грудь. Однако сейчас, в марте, снежные заносы уже не казались столь непроходимыми. Шаг… ещё шаг… и ещё шаг… ого, а тут уже почти по колено… ещё шаг… ещё… да что ж такое-то…

И только тут до меня дошло.

– Слушай, ты же сегодня выходила из тинно?

– Было такое, – смешинки так и резвились в её глазищах.

– А где следы?

– Наконец сообразил, – она засмеялась. – Сусанин ты мой… Вход в тинно, Антоша, – не дверь в подъезд. Тут шаг вправо-влево и всё, пролетел мимо. Так что иди-ка лучше за мной.

Она обогнула меня, с хрустом проламывая серый слежавшийся наст. Я двинулся следом, и буквально через десяток шагов перед нами возникла, точно ниоткуда, цепочка следов.

– Круто! – я кивнул на следы. – Фокусы гиперпространства? Или это… как его… совмещённых пространств… понятно…

– Я давно заметила одну особенность аборигенов Иннуру. Вот обозвал некое явление, не важно как, и сразу возникает ощущение, что всё понятно. Ну вот скажи, что тебе понятно? Мне вот в тинно ничего непонятно. Хотя я и училась. Теория совмещённых пространств вообще не поддаётся визуально-бытовому восприятию. Настолько всё сложно и парадоксально…